Просто жизнь - 73. Служба. Новосибирск.

В это время я получил известие о смерти моего отца Василия Николаевича, токаря, инструктора по токарному делу, парторга ремесленного училища. Не долго он прожил на белом свете, всего 57 лет, инвалидность из-за сердечной недостаточности, как её называли "грудная жаба", да и годы блокады, все эти причины сократили жизнь моего отца, коммуниста по Ленинскому призыву, прошедшего многочисленные чистки в партии, и возвращающегося домой глубокой ночью молчаливым и напряжённым, во второй половине 30-х годов. Он мало занимался нами, но я только став более взрослым, начал понимать и больше любить своего отца. Он был хороший человек. Я даже не стал проситься на похороны отца. Известие о смерти дошло очень поздно, да и добираться из Новосибирска до Кронштадта нужно дня три-четыре.

  Но все же я побывал в Кронштадте, уже в последних числах февраля 1946 года. Это случилось так. Начальник штаба нашей школы майор Васильев, как немногие офицеры связисты военного времени, был выпускником военной академии связи имени С.М.Буденого в Ленинграде. Его выдвинули на вышестоящую должность - заместителем начальника связи ЗапСибВо. Начальник связи был уже пожилой офицер, полковник, и видно руководство войск связи в Москве, планировали майора Васильева на эту должность, с перспективой дальнейшего его роста по службе. Так и случилось, что на совещание в Москву, а затем и в военную академию связи был вызван майор Васильев. Душевный и скромный был этот человек, и все в школе его просто любили, он доступен и справедлив. Он избрал меня для сопровождения в командировку, знал что я Питерец, городской житель. Дорога в Ленинград дальняя, а майор имел с собой служебные документы, он позвонил в школу и попросил направить меня как жителя Питера ему в помощь в долгой дороге. Находясь в пути, когда майор отдыхал, я сидел напротив и бодрствовал, чтобы обеспечить сохранность документов и личных вещей. Мне отводилось время отдыха в дневное время. Дня за три - четыре мы добрались до Москвы.

  В столице майор направился в главное управление связи, а меня отправили в солдатскую гостиницу, при управлении военного коменданта города, там я встал на учет по командировочному удостоверению. Предварительно он снабдил меня, уже ненужными ему офицерскими продовольственными талонами на питание, в течении трех дней, в продовольственном пункте на вокзале.

  Мне было поручено посетить московскую клинику в которой находилась на излечении супруга начальника управления связи полковника Солдатенкова. Имея в распоряжении три дня, я в первый день разыскал медицинскую клинику, встретился там с женой полковника, вручил ей посылку, которая очень приятно пахла. Хозяйка распечатала посылку и угостила меня конфеткой.

  Я был впервые в Москве и очень хотелось как можно больше познакомиться с её достопримечательностями. Сначала Красная площадь, музей В.И.Ленина, хватило времени на посещение Третьяковской галереи. В Кремль не пускали.

  Во второй день я решил разыскать своего приятеля по детству и совместной учёбе до 5 класса Эрнеста Шмагера, по национальности немца. Его отец принимал участие в подавлении Кронштадтского мятежа в 1921 году, был тяжело ранен, награжден орденом боевого Красного Знамени, проживал вместе с семьёй в Кронштадте. После его смерти и захоронении на лютеранском кладбище, жена покойного и маленький сын Эрик остались жить в Кронштадте. Мать моего друга преподавала в четвертой школе. Первоначально семья имела отдельную двухкомнатную квартиру рядом со школой в которой мы учились, но потом их жилплощадь передали городскому учреждению, а семью переселили в коммуналку на Посадской улице, а потом вновь переселили в очень неудобную и холодную однокомнатную квартиру в угловом доме на Велещинской улице. На этом дело не закончилось, и наконец в 1938 году им предложили вовсе выехать из Кронштадта, потому как обострилась международная обстановка, а эта семья была немецкой национальности. Тогда в школьные программы включили иностранный язык. С пятого класса я изучал английский язык. Мама Эрика была хорошим педагогом по изучению иностранных языков, она обучала школьников и немецкому и английскому языкам. По указанию городской администрации маму Эрика направили в Москву в Алексеевский студенческий городок.

  Мне было известно, еще до войны с Финляндией, что они проживают там. Я стал разыскивать этот адрес, по памяти помнил только номер квартиры. Мне помогли студенты, многие в городке знали педагога по фамилии Шмагер. Нашел квартиру, вернее комнату в общежитии, постучался и вошёл. Дома оказался мой старый приятель, он был скучен и обеспокоен прибытием военного человека, и даже не особенно признал в госте, своего приятеля по детству. Он не был призван в армию и не мог устроиться даже на работу, по причине своей национальности. Работала только мама, на это и жили. Видно за знание языка её ценили, она оказалась хорошей переводчицей. При нашей встрече мама Эрика, увидев меня, тоже сначала заволновалась, а потом, вспомнив меня, как приятеля сына, повела разговор, но ни на что не жаловалась. При моем уходе попросила:- Лёня если не хочешь иметь неприятность, не приходи к нам, нам ты уже не повредишь, хуже некуда, ты понимаешь, так сложилась наша жизнь, а себе можешь испортить жизнь. Я сказал Эрику где меня можно найти и время встречи и о том, что буду в Москве еще пару дней, а затем выеду в Ленинград. Об этом мне передал начальник общежития, по звонку моего начальника. С Эриком мы еще дважды встречались, отправлялись на продпункт, и я, имея талоны на питание, включая те которые мне отдал мой руководитель, использовал их, чтобы подкормить своего друга детства. Больше мы с Эриком не встречались.

   Вообще, вся эта история очень странная и я могу предположить, что изнутри она выглядела совсем по другому. В это время меня перевели по службе в другое ведомство и я не пытался что-либо предпринимать. Уже в шестидесятые годы я пытался его разыскать, но мои усилия ни к чему не привели.

  В Москве майор Васильев видно "глянулся" начальству, как достойный выдвиженец. Я понял по его поведению, он доволен Москвой. Из Москвы мы прибыли в Ленинград, незадолго до празднования дня Советской Армии и Флота. Начальников связи собирали в Военно-Инженерной академии связи для ознакомления с новыми образцами техники связи. Майор разместился в академической гостинице, Нас, сопровождающих солдат и сержантов направили на житье в казарму, в которой размещались, обслуживающие технику, военнослужащие срочной службы и поставили на довольствие. На совещании в Питере, а оно продолжалось несколько дней, офицеров знакомили с новыми образцами техники связи, майор Васильев как-то невзначай поделился со мной, знаешь Мазуров, неудобно вращаться среди полковников и генералов, я ведь там единственный офицер в звании майора.