Я попросил майора отпустить меня на 2-3 дня в Кронштадт, но он сказал, что не знает сколько дней будут эти занятия. Уезжай на ночь, а утром приедешь в академию и если будет возможно, я отпущу тебя вновь. В последующие два дня меня отпускали с утра и до завтрака следующего дня. Их сборы проходили с 11 часов ежедневно. У меня было командировочное удостоверение в Ленинград, а в Кронштадт не было и я не догадался получить такое направление в канцелярии академии. Поездом я выехал в Ораниенбаум и где-то часам к 19 вечера прибыл в город. Оказалось для того чтобы попасть в Кронштадт мне необходимо получить разрешение старшего морского начальника порта Ораниенбаум. Ладно, что здание этого учреждения оказалось недалеко, а уже наступили потемки. В проходной здания меня остановил вахтенный матрос и сказал, что для решения моего вопроса ко мне выйдет секретарь морского начальника. Выходит девушка в морской форме, в звании главный старшина, а на моих погонах старший сержант. Она выяснила, что у меня за просьба, спросила, что меня связывает с Кронштадтом, когда я выехал оттуда, по какому адресу проживают моя мать и младший брат, и где мы были по эвакуации. Через некоторое время мой вопрос был разрешен, и я получил возможность шагать в Кронштадт, через залив по льду. Попутчика у меня не оказалось, кругом сплошная темнота, а в пути можно ориентироваться только по светлячкам керосиновых фонарей, подвешенных на деревянных шестах.
Шагаю, вспоминая, что вот также в 1940 году я шагал за елкой на базар в Ораниенбаум, а затем уже с елкой обратно в Кронштадт, но тогда это происходило в дневное время. На фарватере был настелен дощатый мост и матрос предупредил меня: - пехота будь осторожен, не поскользнись и не попади в полынью. Уже только в одиннадцатом часу постучался в квартиру 16 дома 45 по проспекту Ленина. Увидев меня, мама моя Александра Ивановна так и ахнула. Она видела меня проездом через Новосибирск, при возвращении из эвакуации в октябре 1944 года. Мне удалось побывать дома только одну ночь, рано утром я должен был зарегистрироваться в комендатуре города, только тогда имел право находиться дома в течении трех суток, как было указано в разрешении по моей просьбе, я успел на один из утренних поездов на Питер. От Балтийского вокзала добирался до Тихорецкого проспекта трамваем 14, хотя и долго, но удобно через весь город. Встретил своего начальника, он мне сообщил, что будем находимся в Ленинграде еще два дня, и ты можешь сейчас уехать, но каждое утро как сейчас приезжать в академию, а вдруг сократят наше пребывание на занятиях. Я получил возможность побыть дома ещё один день.
Эта поездка в мой город оказалась очень удачной. В Ораниенбауме мы совершенно случайно встретились с братом Виктором, он этим же поездом ехал из Ленинграда, а прибыл из Прибалтики, где проходил службу на флоте. Теперь по ледовой дороге мы шли уже вдвоем. В тот же день брат выполнил командировочное назначение в арсенале, получил партию офицерских кортиков и завтра отправлялся к месту службы. Вдвоем мы провели весь день, вечером отметили командировочные удостоверения на выезд из Кронштадта.
По приезде в академию мой начальник мне сообщил, что вечером мы отправляемся поездом до Свердловска, а потом с пересадкой мы возвращаемся в Новосибирск. Я расстался со своими родными людьми на целых четыре года. В это утро я определил для себя, что после службы мне нет места в родном доме. Подрастает младший брат Валентин, да и старший, не согласился остаться на службе в своей части, получив звание младшего лейтенанта. Решил по окончании срочной службы возвращаться в Кронштадт, что и сделал, при увольнении военнослужащих 1925 года. Мне нужно было определяться, как мне строить свою жизнь после, еще не скорого, увольнения из армии. Находясь на улице Красных Курсантов решил зайти на прием к начальнику Топографического Военного училища и выяснить возможность поступления в это училище, имея квалификацию радиста 2 класса и образование 7 классов. В училище принимали с 8-классным образованием и кроме того сам я проходил службу в Западно-Сибирском военном округе. Выяснив мои служебные успехи и, что я кандидат в члены партии, он обещал выслать документы, для направления меня в это училище, а 8 класс я пройду по ускоренной программе. Но видно офицер просто не хотел меня огорчать. Документов на перевод я так и не дождался, а может они не нашли меня.
Мы возвратились в Новосибирск в начале марта, свой двадцатый день рождения я встретил в дороге, в том же месяце был принят в члены партии.
Свободное копирование
