Была глубокая осень, начало зимы, а по весне у меня заканчивается кандидатский стаж, и нужно будет собирать рекомендации двух членов партии. А один из тех, кто меня рекомендовал уже получил назначение на вышестоящую должность в управление связи округа. Оставив свой взвод на Костю Болдухова и получив работу по материально техническому снабжению учебного процесса, я получил больше свободного времени вечерами. А находясь на семинарах комсомольских активистов в политотделе спец-частей, получал разрешение на посещение театральных заведений города. Мне удалось посмотреть несколько спектаклей из репертуара земляков. Большое впечатление на меня произвел спектакль "Фронт", там высшие офицер нашей армии были представлены в довоенной форме, в которой в 1940 году мне пришлось видеть К Е Ворошилова в его поездку к нам в Кронштадт, он тогда был в армейской форме. Нам, жителям морской крепости, привычнее было видеть начальников во флотской форме.
В конце 1945 года, продолжали увольняться из армии старшие возрастные группы военнослужащих, в их числе были и девушки постоянного состава школы. Уволилась и наш секретарь комитета комсомола, она продолжительное время дружила с офицером нашей роты Лебедевым, и теперь эти люди стали супружеской парой. Меня избрали секретарем комитета комсомола батальона, вообще-то это была уже офицерская должность.
К этому времени оказалось, что за мной числятся многие предметы технического и военного имущества, и мне было необходимо передать эти предметы старшине роты Афанасьеву. Много раньше, с занятий по гранатометанию, в каптерке остались несколько, не использованных по назначению гранат РГ-42, они хранились раздельно от детонаторов. Старшине по какой-то причине захотелось вставить в тело гранаты детонатор, а когда стал извлекать его обратно, выдернул по неосторожности и чеку, раздался щелчок. Старшина растерялся и уронил гранату на пол, а сам метнулся к выходной двери из помещения канцелярии роты, где происходила передача имущества. В один миг я, как только смог сообразить, в прыжке перескочив через крутящуюся гранату, перелетел через спинку койки, на которой отдыхали офицеры роты, во время суточных дежурств. При падении на койку я сильно стукнулся о её спинку ногами. Раздался взрыв, осколки разлетелись по всему помещению, ладно, что на гранате не было оборонительного чехла, было бы еще хуже, могли бы быть и жертвы. В мою сторону осколки прошли выше койки и поразили портрет А.С.Пушкина и всю стену, в оконной раме не осталось ни одного стекла. В обратном направлении изрешетило всю входную дверь и два осколка, пробив дверь, поразили старшину в филейную часть тела. Дверь его не спасла и не стала его укрытием. Я долго не раскрывал глаза, прощупал свое тело и ноги, ран и кровоподтеков не обнаружил, но сильно болели голени ног. Этот случай как-то отразился на нашем командире, но нам не стало об этом известно. Ни я, ни старшина, в общем-то не пострадали, командование посчитало, что мы и так наказаны, старшина легким ранением, а я лёгким испугом. Мы самостоятельно застеклили раму и отремонтировали стены. А вот портрет поэта пришлось заменить уже другой литографией. Позднее мы разговаривали со старшиной, и я понял, что он за всю войну не сталкивался с боеприпасами, и всю службу провел на зарядке аккумуляторов и имел дело с малыми движками и электростанциями. По какой-то причине, этот случай обошелся без разбирательства в партийном порядке, а у меня кандидатский стаж подходил к концу.
Свободное копирование
