В начале апреля началась подготовка к первомайским торжествам. С этого года училище стало принимать участие в военном параде, а не в "демонстрации трудящихся", как это было раньше.
Важностью этого момента особенно прониклись наши вояки: Новицкий и командиры рот, пытались они внушить это чувство и нам. Гонять нас на строевых стали с удвоенной энергией. Но, вообще-то, мы были уже не те, что восемь месяцев назад. Несколько часов строевых каждую неделю, многочисленные ежедневные построения сделали своё дело. Не могу сказать, что мы стали заправскими строевиками, но ходили в строю уже довольно сносно.
Тем не менее, снова начались ежедневные тренировки, нам не уставали повторять, что готовимся мы теперь не к гражданской демонстрации, а к военному параду, и что мы обязаны оправдать высокое доверие, оказанное нам военным командованием и правительством Эстонии. Снова пришлось по воскресеньям мчаться из дома на строевые. Хотели даже таллинцев увольнять только до 24:00 субботы, а потом снова в воскресенье, но уже после тренировки. Но обошлось.
Первого мая в девять часов на площади Победы выстроились войска Таллиннского гарнизона. Самыми последними стояли мы. На наших бескозырках и фуражках красовались белые чехлы. С первого мая и по первое октября все моряки Советского Союза ходили с белыми чехлами на головных уборах.
И хотя мы между собой говорили, что нам уже не впервой шагать по площади Победы, конечно, некоторый мандраж был. Одно дело произвести впечатление выправкой и строевым шагом на фоне проходящих по площади гражданских демонстрантов, и совсем другое, участвовать в параде наравне со строевыми частями. В десять часов войска стал объезжать принимающий парад командующий Восточно-Балтийской флотилией вице-адмирал Абашвили.
С нами он поздоровался так: - Здравствуйте, будущие флотоводцы!
Хотя наши планы на будущее были гораздо скромнее и самое большее, на что мы, например, механики, рассчитывали, это должность старшего механика на судне, мы бодро ответили: - Здравия желаем товарищ вице-адмирал!
Прозвучали команды, которые раньше приходилось слушать только по телевизору, при трансляции парадов с Красной площади:
- Парад, смирно! Направо! На одного линейного дистанция! Поротно! Первая рота - прямо, остальные - напра... во! Шагом марш!
Заиграл оркестр и войска пошли церемониальным маршем по площади Победы. Уж не знаю, что такое особенное присутствует в ритуале парада, но каждый раз, участвуя в нем, испытываешь волнение. Когда мы проходили перед трибуной, оркестр заиграл "Варяга". После парада Аносов объявил всем благодарность - прошли достойно.
Как только сошёл снег и потеплело, нас стали вывозить на водную базу училища, расположению в рекреационном пригороде Таллина - Пирита, на реке с одноименным названием, недалеко от впадения ее в море. По программе подготовки на цикле ВМП мы должны были сдать экзамен на звание "старшина шлюпки". Ещё зимой под руководством все того же Риммера мы изучили шестивесёльный ял, в том числе и его парусное вооружение. Изучали, как говорится, на пальцах, хождение шлюпки под парусом.
Гонял нас Риммер безбожно, заставляя учить флажной семафор. Получить у него зачёт по семафору с первого раза удалось только двоим-троим ребятам, которые ещё до училища занимались в ДОСААФ военно-морским многоборьем, куда входил и этот самый флажной семафор. Всем остальным пришлось сделать по три, четыре, а то и пять заходов, прежде, чем удалось получить зачёт. Наверное, кто-нибудь посторонний, заглянув в эти дни в наш класс в личное время и увидев несколько человек, стоящих друг против друга и размахивающих руками, решил бы, что попал в морское отделение дурдома. И был бы неправ - это жертвы Риммера учились писать и читать семафорные буковки.
Водной базой ТМУ командовал некий Коба, в подчинении у него было несколько отставных мичманов. Рассказывали, что до выхода на пенсию, подполковник Коба занимал должность начальника ОРСО училища. Это был высокий хорошо сложенный мужчина лет пятидесяти с коротко остриженными седыми волосами и абсолютным отсутствием печального признака возраста - живота. Был он добродушный и весёлый. Часто шутил с нами.
Осенью 1958 года, когда я был в Москве, в троллейбусе как-то ко мне подсел мужчина лет тридцати. Он, видимо, прочитал на ленте бескозырки название училища:
- Из ТМУ?
- Из ТМУ.
- Я тоже закончил таллиннскую мореходку в 1950 году, сейчас живу в Москве.
Я понимающе улыбнулся. Он понял мою улыбку: - Нет, я пять лет отплавал в Сахалинском пароходстве, недавно вернулся домой.
Он стал расспрашивать об училище: кто начальник, спрашивал о преподавателях. Спросил и о "подполковнике Кобе". Я сказал, что Коба вышел на пенсию, сейчас начальник водной станции училища, хороший мужик.
- Это Коба хороший мужик?! Он у нас был начальником ОРСО, гонял так, что лишний раз боялись ему на глаза попасться. Мы все его терпеть не могли. Ничего себе - хороший мужик!
То ли Коба разительно изменился за последние восемь лет, то ли у него не было необходимости гонять курсантов на водной базе, но я сохранил о нем хорошие воспоминания.
Рассказал бывший курсант и кое-что об их тогдашней жизни в училище. В те годы проводились массовые депортации эстонцев и других прибалтийских народов в Сибирь. Мужчина вспоминал, что несколько раз они просыпались ночью от сдержанного шума.
При свете синей лампы видно было, как военные уводили кого-то из ребят из эстонской группы. Больше они их не видели.
Первое время мы под руководством Кобиных мичманов конопатили шлюпки, красили их. Потом, потренировавшись на реке, стали на этих шлюпках выходить в море.
У нас как-то постепенно сколотилась команда нашей группы: Славка Дмитриев, Валерка Данилов - баковые, Вовка Малофеев и я, не помню, как наши должности на шлюпке назывались - сидели на средней банке, загребными были Коля Горбатенко и Антон Кременевский.
Старшиной шлюпки стал Толя Шеремет, запасным - Игорёк Матрыненко. Оба они, ещё учась в школе, занимались военно-морским многоборьем в ДОСААФ.
В конце мая состоялись училищные шлюпочные соревнования. К нашему удивлению, победили мы.
Свободное копирование
