Училище располагалось в центре города на пересечении улицы Пярну мантее и бульвара Эстония в довольно большом трёхэтажном здании, оштукатуренном и выкрашенном в светло-жёлтый цвет. Адрес училища был - бульвар Эстония, 10.
Из окон училища хорошо была видна центральная площадь - Победы, здание ЦК компартии Эстонии, гостиница "Палас", ресторан "Астория", Русский драматический театр и холм Тоомпеа с его древними строениями.
В этом здании располагались учебные классы и кабинеты, все основные службы училища. В подвале - столовая и мастерские, на первом и втором этажах - кабинеты начальника училища и его заместителей, начальника ОРСО, кабинеты начальников специальностей, комнаты командиров рот, преподавательская. Актовый зал и спортзал располагались на втором и третьем этажах, соответственно. В мансарде - медсанчасть: пара врачебных кабинетов и несколько палат для пациентов, почти всегда пустовавшие. Первый этаж основного крыла здания, вытянувшегося вдоль Пярну мантее, занимал цикл ВМП с его кабинетами, двигателями, минами, торпедами и 37-миллиметровым зенитным автоматом К-70. На втором этаже размещались учебные классы судоводителей, на третьем - наши, судомехаников. Получалось это как-то вопреки реальной жизни, ведь на судне штурмана располагаются наверху - в рубках и на мостике, а механики - в низах, в машине. Окна классов выходили на Пярну мантее, окна просторных коридоров - во двор. На стенах коридоров висели картины на морские темы, на стендах стояли модели судов и военных кораблей.
В этом здании почти 14 часов в сутки и протекала, вся наша жизнь.
Ночевали мы в другом здании - экипаже. Экипаж занимал трёхэтажное Г-образное здание на углу улиц Сяде и Вене. Длинная палочка этой буквы "Г" выходила на улицу Сяде. Здесь жили курсанты, а в короткой, выходящей на улицу Вене, были квартиры преподавателей.
Царём и богом экипажа был комендант Коневицкий - пожилой худощавый еврей. Сильно сутулясь, он сновал по экипажу с озабоченным видом, подмечая, где надо что-то подкрасить, подправить. В его ведении было все, что находилось в экипаже: мебель, постели. У него дежурные по ротам получали по пятницам постельное белье для обмена, по пятницам же (банный день в училище) он с тюками чистых трусов и тельников встречал нас в раздевалке в бане на улице Ленуки. У Коневицкого в дни парадов и прочих торжеств получали мы через дежурных по роте белые перчатки и боцманские дудки. Потом все это строго по счету возвращалось ему же.
Улица Сяде спускалась вниз от улицы Пикк к улице Вене. Поэтому окна первого этажа экипажа, те, что были ближе к Пикк, были сравнительно невысоко от земли, а к Вене они подходили уже на уровне второго этажа. В полуподвале ближе в Вене и располагалась резиденция Коневицкого. Там же были котельная и кузница - в ней механики проходили кузнечную практику.
То, что училище и экипаж располагались в разных местах, было огромным преимуществом для курсантов, мы быстро поняли это. В личное время - с 16:00 до 18:00 можно было получить разрешение сходить в экипаж. Уважительную причину можно было найти всегда - погладить форму, выстирать белый чехол к фуражке, пришить подворотничок к галстуку, в обиходе - сопливчику. Главное было - выйти за КПП училища.
Естественно, курсанты использовали эту благоприятную возможность, в основном, для решения своих личных проблем, совершенно не связанных с экипажем. Кто-то успевал сходить в кино, кто-то встретиться с девушкой. Главное, не попасться в городе на глаза кому-нибудь из наших офицеров. Тогда, как минимум, пара нарядов вне очереди были обеспечены, да и с выходом в экипаж на какое-то время могли быть проблемы. Пока не попадётся какой-нибудь другой бедолага и репрессии обрушатся теперь уже на него.
Особенно любил подловить курсанта в городе Утёнок. Это ему, как сейчас говорят, было в кайф, хотя он тогда и не знал этого слова. Позже я расскажу об этой "достопримечательности" нашего училища.
Обучение в училище официально велось на эстонском и русском языках. Конкурс в эстонские группы был ниже, чем в русские и, порой русские ребята, знающие эстонский язык, подавали заявления на поступление в эстонскую группу, чтобы повысить возможность поступления. Фактически же, преподавание большинства предметов и у эстонцев велось на русском языке.
В наше время, насколько я помню, эстонки преподавали им английский, эстонкой была чертёжница, ну и ещё пару предметов читали им преподаватели-эстонцы из политехнического института, остальные преподаватели были русскими. Так что ребятам, приехавшим из небольших эстонских городков или из деревень и плохо знающим русский язык, поначалу учиться было непросто.
Ни разу не слышал я, чтобы на родном языке разговаривали с курсантами офицеры, эстонцы по национальности, Кангро и Кулларанд.
Свободное копирование
