Я пишу эти строки в начале марта 2004 года. Недавно было 5 марта, - 51-я годовщина со дня смерти Сталина. Накануне второй канал телевидения организовал диспут на тему: "Спас ли Россию во время войны Сталин?"
Основные участники диспута - доктора исторических наук Игорь Бесстужев-Лада и Юрий Жуков. Приглашены были актёры, журналисты, возраст 35-45 лет. Был и Фазиль Искандер, он в эти же дни отмечал своё 75-тилетие.
Бесстужев говорил о злодеяниях Сталина, о репрессиях, в результате которых накануне войны армия потеряла около сорока тысяч командиров всех рангов, о том, что Сталин преступно доверял Гитлеру и не верил до последнего дня в возможность большой войны. Жуков утверждал, что слухи о репрессиях преувеличены, что мы смогли победить в той войне только благодаря индустриализации страны, которую, хоть и жёстко, но провел Сталин в тридцатых годах. Что Сталин, в отличие от Зиновьева, который в 30 - 32 годах утверждал, что нам не нужна армия, потому что через пару недель произойдёт мировая революция и пролетариат победит во всем мире, уже в то время понял, что никакой мировой революции в обозримом будущем не предвидится и что необходимо крепить оборону страны. А в неготовности страны к войне обвинил своего однофамильца маршала Жукова, который тогда в чине генерала армии возглавлял Генштаб Красной Армии и нёс непосредственную ответственность за обороноспособность страны. К моему удивлению, большинство присутствующих идеи Жукова поддержали. Да, в итоге, именно Сталин спас Россию. Против выступил только Искандер, да и то, не очень жёстко.
Меня услышанное потрясло, ведь эти люди формируют общественное мнение со страниц газет, экранов телевидения, подмостков театров. Что они несут молодёжи, почему так получилось, что в своё время они не смогли или не захотели узнать правды о преступном Сталинском режиме. И теперь у них сформировалось своё устойчивое мнение по этому вопросу. Мнение, как я считаю, совершенно неверное.
Да, индустриализация была проведена, но какой ценой. До революции сельское население в России составляло 80%, перед Отечественной войной, по-моему, около 60%, то есть, сократилось не менее чем на 30 миллионов человек. Большая часть уехала в города, часть погибла во время коллективизации. И отток населения в города на строительство заводов, и страшная, по методам проведения, коллективизация, подкосили наше сельское хозяйство. Очень во многом индустриализация проводилась с применением труда заключённых. Миллионы людей работали, получая за свой труд только баланду. Это позволяло экономить средства, при проведении такой гигантской реконструкции страны. При всем этом не стоит забывать, что и в пресловутые дореволюционные годы промышленность России интенсивно развивалась, оставив по темпам развития позади все, так называемые, промышленно развитые страны Европы и Америку. Что если бы не большевистский переворот, Россия оказалась бы в числе стран-победительниц в мировой войне и не была бы кроме революционного развала, обескровлена огромной контрибуцией, которую заплатила Ленинская клика по "похабному", как его называл сам Ленин, Брестскому миру. Она сама получила бы контрибуцию от Германии.
Не только Менделеев, но и американские экономисты делали прогноз развития России к середине ХХ века. Они считали, что население достигнет 500 миллионов, а по промышленному потенциалу Россия оставит далеко позади все развитые страны. Думаю, что такие перспективы не устраивали не только Германию, как потенциального противника России, но и весь остальной мир. Вот мы сегодня и имеем то, что имеем.
Война. О ней написано очень много. В конце сороковых - начале пятидесятых победителем в войне был объявлен один человек - гениальный вождь всех времён и народов генералиссимус товарищ Сталин. После смерти Сталина мы узнали, что был он совсем не гениальным и даже наоборот, в военном деле ничего не понимал, а огромную роль в победе советского народа в Великой Отечественной войне сыграл доселе малоизвестный член Военного совета одного из фронтов, генерал-лейтенант Н.С. Хрущёв. Стали выходить мемуары генералов и маршалов, которые, не отнимая выдающихся заслуг у Никиты Сергеевича, давали понять, что и они внесли свою весомую лепту в победу. О поражениях 1941-1942 годов писали неохотно, обвиняя во всем не очень компетентного Сталина, а также других генералов и маршалов. Некоторые, правда, Сталина сдержанно похваливали. Недаром говорят, что у победы много отцов, поражение же всегда сирота.
Появилась "лейтенантская проза", в которой война была представлена несколько иной, чем преподносили ее нам генералы и маршалы. Не было только воспоминаний основного труженика войны - солдата. Что-то мне доводилось слышать в пятидесятых годах, общаясь с молодыми тогда ещё бывшими фронтовиками. От них узнал я кое-что о другом лице войны, но меня потрясли опубликованные в "Известиях" в конце девяностых годов воспоминания одного из солдат. Конечно, это не вся война, она многолика. Это война, которую увидел, вернее, вынес на своих плечах, один из миллионов наших солдат - солдат Пётр Зоткин.
И знаменитые мемуары маршала Жукова "Воспоминания и размышления", которые он посвятил советскому солдату, неполны без таких записок. И ещё ниже нужно преклонить голову перед подвигом нашего народа, вынесшего все это на своих плечах и победившего в такой страшной войне. Я приведу здесь некоторые отрывки из этих воспоминаний. Курсивом выделены записки солдата, обычным текстом - слова журналиста.
"Известия" 8 мая 1998 г. (N 82-83) Эд. Поляновский "Другая война" 29 января 1998 года "Известия" (N 16) рассказали о судьбе Петра Васильевича Зоткина. Называлась публикация "Печник Зоткин". Речь шла о малой частице войны, её задворках. Перед публикацией Пётр Васильевич вдруг объявился в Москве, 75-летний, больной. В фигуре, во всей стати легко угадывалось былое могущество: высок, мощная голова, крупные черты лица и огромные кисти рук, привыкшие делать на земле любое дело.
| Нас раскулачили, и отца арестовали. Мать с годовалым Витькой бежала из дома. Мы жили на хуторе Селяевском, здесь же, в Сталинградской области. Мать собирала на железнодорожном пути уголь - и согреться, и на продажу, жить-то надо. И в декабре 33-го ее перерезало поездом. Годовалый брат был с ней, он пропал. Вернулся отец - ну какие мы кулаки, устроился механиком на МТС. Но в 1937-м его арестовали и отвезли в Михайловку, там был отдел ГПУ, отца обвинили во вредительства и там, в Михайловке, расстреляли. |
Пятеро детей остались сиротами и "врагами народа". Умирает дед, разбитый параличом, умирает от скарлатины брат. Петя Зоткин. Маленький, раздавленный нищий, в слезах ходит по деревням с протянутой рукой.
Пётр Васильевич привёз в Москву дорогое наследство - дневники-воспоминания; восемь толстых, клеёнчатых школьных тетрадей в клеточку. Теперь свои скудные слова о чужой жизни я смогу заменить его несравненной деревенской прозой. Вот смерть деда, который помнил ещё крепостное право и не мог смириться с новыми бесхозяйственными хозяевами.
|
Побитая не подогнанным хомутом холка лошади, натёртая ярмом шея быка доставляли дедушке страдания...
...Сколько трагедий принесла коллективизация! Дворы стояли пустыми. Огороды заросли бурьяном, сады обгладывались скотиной. Люди умирали под забором, в опустевших хатах. А грачи неслись на тополях и вербах в Дробовском саду...
...Как и все мальчишки, я мечтал о подвигах, с завистью смотрел на военных, особенно на лётчиков....
...22 июня 1941 года. Магазины пустые. Даже лавровый лист исчез. В сентябре начался поток беженцев. Грязные, завшивевшие, голодные, измождённый скот падает.
...А через некоторое время потянулось воинство, человек с тысячу. Одеты во что попало, на плечах лопаты, большинство в лаптях. По малой, да и большой нужде от дороги не отходят, не стыдясь, усаживаются у всех на виду. Так я увидел "рабочий батальон".
|
В такой рабочий батальон позже попал и Зоткин. В страшных условиях, почти раздетые, на морозе строили они железную дорогу под Сталинградом. Потери несли огромные, большинство погибало не от бомб и обстрелов вражеских самолётов, а от болезней, голода. Свалился и Зоткин. После того, как Зоткина посчитали за мёртвого, а он оказался ещё живой, его дважды укладывали в госпиталь. Дали месячный отпуск домой - то ли помирать, то ли прийти в себя. Он не знал, живы ли близкие, и кто в деревне - немцы или наши. Как то тысячное воинство в лаптях, он был грязный, оборванный, завшивевший. Но возвращался один, не в толпе и был при смерти...
Потом снова фронт. Пришлось быть ему и топографом, и архитектором оборонительных рубежей, и писарем, и хозяйственником-снабженцем. И везде был он занят печным делом: в землянках, блиндажах, товарных вагонах, разбитых избах на полустанках, в открытом поле. Он был мастером на все руки: ремонтировал часы, швейные машинки, сепараторы, маслобойки. Мастерил ведра, тазы, самогонные аппараты. Чинил старые колхозные трактора и машины. Встречаются такие крестьянские самородки, которые всегда незаменимы и всем нужны. Взводные и ротные командиры брали его помощником во всех делах.
По той железной дороге, которая была вымощена трупами рабочего батальона, шло потом наступление на Сталинград. После битвы на Курской дуге он "снимал мины", в топких белорусских болотах гатил дороги, под огнём наводил мосты для наступления.
|
По нашим спинам шли и ехали, а мы готовили землю.
Я назначен командиром отделения, получил своё минное поле. Впереди идёт представитель взвода разведки, за ним мы, по волчьи, след в след. Под вечер весть: подорвался Чернов. Он был огромного роста, до войны работал сталеваром. Недавно получил письмо: вся его семья - жена, сынишка и две дочки погибли в Сталинграде от прямого попадания бомбы. Жизнь для него потеряла смысл. Я пытался убедить его, что он не старик, семью ещё наживёт. Но он не реагировал. И вот при неизвестных обстоятельствах у него в руках взорвалась ТМД-20 и от него собрали только опалённые кусочки.
Утром, выковыривая мину, сдуру подорвался мой одногодок Чернов. Подряд две страшных смерти.
...В соседней роте по разминированному месту пустили трактор, он подорвался. Командира роты разжаловали и отправили рядовым в штрафной батальон.
...К вечеру, после работы отделение молодёжи вместе с командиром отклонились от маршрута и кучей пошли напрямик. На глазах товарищей напоролись на фугас. Ни одного из 12 человек не осталось в живых! Таких потерь не было ни в одной роте.
Ночью углубляем траншеи, а днём заплетаем стенки и рубим сруб для наблюдательного пункта. Перед вечером подъехали броневики. По траншее бежит майор и приказывает очистить траншею, нерасторопных за шиворот выбрасывают наверх. Ну, а мы, видя такое, повыскакивали сами. По траншее идут человек 20 - 25. Впереди и сзади по три автоматчика, а посредине почти одни генералы, среди них и Жуков Г.К.
Один, в звании генерал-полковника, жалуется на недостаток артиллерии, отсутствие авиации. Жуков обложил его трёхэтажным матом бросил (дословно не помню, а смысл не забуду): тебе пять маршевых рот присылали? Пришлём ещё десять, но атаковать обязан непрерывно.
Вот так! Пушечного мяса достаточно, зачем тебе ещё пушки? И авиация зачем?..
...Ставили мост через Днепр. Немцы постреливают.
И вот через наш мост прошло батальона два пехоты, все измождённые, испуганные, подавленные. Многие из госпиталей. Развернулись в цепь, пошли. За полкилометра до горы из немецких ДОТов на горе ударило несколько десятков пулемётов, заговорили миномёты. За считанные минуты положили всю цепь.
Опять через мост прогнали такую же пехоту. И точно так же всю цепь положили.
Пошла новая пехота. И только тут вынырнула девятка наших самолётов-штурмовиков. Они засыпали стреляющие ДОТы реактивными снарядами, и цепь беспрепятственно заняла гору. Убитых на наших глазах раздели до гола и штабелями сложили в могилу.
Наших мёртвых хоронили раздетыми до белья, иногда ретивые стаскивали и хорошее белье. Закапывали в одну могилу до пятидесяти человек.
Немцы каждому копали могилу, хоронили полностью одетыми. Могилу огораживали берёзовыми оградками, ставили берёзовый крест, под крестом на холмик клали каску. Обмундирование в земле портилось, а сапоги хорошо сохранялись. Мы же обувью страдали неимоверно. Так вот по вечерам хлопцы отправлялись потрошить немецкие могилы. Я не охотился: был брезглив.
...Пришли ночевать в село, возле которого были бои. Валяются наши убитые, одетые в свитки, лапти. Нашли двух немцев, уже раздетых, без сапог. Местные жители среди убитых находят своих. Полевой военкомат забрал их за два дня до боя, и они прослужили в доблестной нашей армии ровно сутки, и тут же - в бой.
...Мы двинулись по лощине вдоль немецкой обороны. Белеются какие-то бугорки. Направились к ним. А это наши солдаты, 11 человек, целое отделение. Как шли на лыжах цепочкой, сержант впереди, так и легли, не нарушив строя. Нарвались на пристрелянный участок и погибли от одной очереди.
Позвали "могильщиков" - трофейную команду. Трофейщики стали раздевать погибших. Я взял шинель и ушанку с сержанта: он оказался моего роста и мой одногодок, сибиряк. В комсомольском билете членские взносы уплачены за февраль. А была середина марта. Наконец-то и у меня появилась шинель, но какая...
А нам и раньше иногда выдавали обмундирование, бывшее в употреблении, с подозрительными пятнами и заштопанными дырками. Теперь мы стали свидетелями, откуда это обмундирование.
...По болоту почти по шею бредут солдаты, автоматы подняты вверх. Встречный пулемёт режет их настильным огнём. Хорошо видно, как иногда падает автомат и пропадает голова.
Это по болоту идут штрафники. А пулемётчик - в ДОТе.
Штрафники приостановились, затаились за камышом. Тогда от нас в рупор раздалась команда, рассыпанная матюгами. Застрочили по болоту наши пулемёты - нашим в спину. Штрафники оказались между двух огней. Движение возобновилось.
На бреющем полете из-за леса вынырнул наш ИЛ-2. Под крылом вспыхнул огонь, около дота раздался взрыв, пулемёт замолк.
Оставшиеся в живых штрафники выбрались из болота и побежали к доту. Он оказался разворочен, там был один пулемётчик, прикованный цепью к доту. Этот пулемётчик был русским. Одно из самых отвратительных воспоминаний - заградотряды.
...В Польше нас заставили привести себя в божеский вид, пришить пуговицы, заштопать дыры, побриться, постричься. Ведь мы начинаем выполнять освободительную миссию! Из строя не выходить, на привалах не гадить, где попало, в туалет ходить в отведённое место, потом закидывать его землёй. Как только приближаемся к населённому пункту - команда: Подтянись, подравняйсь, запевай!
...Приехала в роту на Виллисе женщина-еврейка в звании генерала от медицины. Приказала привести медиков из соседних рот. Нам приказали, сняв штаны, проходить мимо неё. Выступила: Враг любыми средствами пытается ослабить нашу мощь. А в Польше привлёк и проституцию. Количество венерических заболеваний растёт. Верховный издал приказ венерических больных военнослужащих отправлять в штрафные батальоны. "Хотите живыми вернуться, не смейте к полячкам соваться, каждая вторая больна венерической болезнью" Не знаю, правда это или нет. Но я к рискованным женщинам не тяготею. От случайных связей держусь в стороне всю войну. Около меня сколотилось несколько девчонок, и я их прикрываю от солдатских грубостей.
Сидим мы как-то вечером с польскими девчатами на лавочке. Въезжает на улицу наш танк Т-34. Молоденький младший лейтенант спросил, кто торгует самогонкой. Я указал на хату. Они подъехали, зашли. Слышу, как ругается один из танкистов, полезший зачем-то в танк. Тут подъезжает виллис, в нем майор-интендант. Полячка увидела машину и выскочила на улицу с криком: "Грабят!" Майор остановил машину и, не вылезая, спрашивает: "Кто кого грабит?" Полячка показывает на вылезавшего танкиста. Танкист обозвал ее спекулянткой, предложил по-хорошему заткнуться.
Майор взвился, почему он так ведёт себя в присутствии старшего по званию. Танкист предложил майору двигать своей дорогой, тут уладится и без него. Майор заорал: "Стань смирно, доложи, из какой части!" - "Катись к чёртовой матери, тыловая крыса" - ответил танкист и пошёл к хате. Майор выхватывает пистолет и стреляет в танкиста. Тот падает. Из хаты выскакивают остальные танкисты. Виллис срывается с места. Танкисты хватают товарища, засовывают в танк и пускаются в погоню. В лесу слышим два пушечных выстрела. Все наши солдаты, бывшие на улице, бросаются в лесок. В полуметре от дороги находим развороченный виллис с мёртвым майором и шофёром.
,,,Мысли уже переключаются к послевоенной жизни. Как наверстать то, что потеряно в войне. Хочется получить образование, занять достойное место среди людей, обзавестись семьёй, но чтобы и тебе, и всем около тебя было бы хорошо, ты был бы опорой для ближнего, а ближние подпирали бы тебя. Кругом все так зыбко, неустроенно. А по женской ласке соскучился очень сильно. |
Были у нас толковые и честные офицеры, талантливые полководцы. А все же войну переломил и все превозмог - Зоткин. За долготерпение в этой чудовищной войне, за каторжный труд, за седые волосы в двадцать лет, за то, что сумел выжить физически и сохранил душу, Родина наградила его медалью "За боевые заслуги". И это все.
Конечно, власть - одно, а Родина - другое. Родина - это и трава, и деревья, и листья. И все же Родина и власть гипнотически сравнялись, так как всякая власть все делает от имени Родины. От 1917 года и до нынешних дней много писано о гражданах, недостойных своего Отечества. А бывает исторически так, что Отечество недостойно своего гражданина? После войны советская власть проводит духовные эксперименты над Зоткиным, как немцы в войну физические эксперименты в лагерях.
| ...Учась в педагогическом училище, уже после войны, я писал сочинение о классовой борьбе при коллективизации по роману "Поднятая целина". Отличие меня от Тимошки, сына Фрола Рваного, было то, что Тимошка на 10 лет старше меня, да у него была винтовка, из которой он, дурак, стрелять не умел. Чувства же у нас были одинаковые. Не знаю, можно ли остаться нормальным человеком, пережив это? Я писал о вредителях, мешавших коллективизации, сам своей жизнью изведавший, во что обошлась народу коллективизация. Как можно самому лгать на себя? А я лгал, чтобы выжить. И не только тогда. Меня надломили, вынудили лгать, но подлецом не сделали. В самое тяжёлое время не удалось заставить меня отречься от отца. Даже ни разу не улучшить своё положение за счёт ближнего.
...Мы кормились сухим пайком, сушились взводом у одной печки. Дружили и ссорились. Уставали до смерти. Слушали и пересказывали всякие истории и небылицы и ... верили в счастливую звезду, хотя бы только для себя. |
Вот и все, что я привёл здесь из статьи в "Известиях" о судьбе солдата Великой Отечественной войны Петра Зоткина. Снова, как и шесть лет тому назад, я под впечатлением прочитанного. Я уже писал о своём отношении к тому, что памятник Жукову поставили не на Красной площади, а на Манежной. Я и сейчас считаю это правильным. Но и на Красной площади должен быть памятник, памятник человеку, который, несмотря на все лишения и тяготы, победил в этой неимоверно тяжёлой войне. Памятник нашему солдату. Их были миллионы и одним из них был Пётр Зоткин. Что касается Сталина, конечно, он был человеком, в руках которого была сконцентрирована вся власть. Он был Верховным Главнокомандующим. Его решение всегда было последним. Он допустил много ошибок, особенно в начале войны, которые дорого стоили стране. Потом, как говорили очевидцы, он выполнял свои функции более квалифицированно. Под его руководством страна одержала победу. Но это не значит, что Сталин одержал победу. Победу одержал народ. Может быть, временами, вопреки Сталину.
Недавно в беседе по телевидению о войне заговорил известный кинорежиссёр Сергей Соловьёв. Он сказал, что тема человека на войне его всегда интересовала, как художника, и он несколько раз пытался расспрашивать об этом Булата Окуджаву, который сам прошёл военными дорогами простым солдатом в пехоте. Окуджава все время уходил от разговора. Когда же Соловьёв его особенно допёк, он ответил ему: "Запомни, война - это гадость. И никогда больше меня о ней не спрашивай".
И последняя точка в вопросе о Сталине. В "Аргументах и фактах" (N 10 за 2004 год), теперь уже не просто известный, а знаменитейший польский кинорежиссёр Анджей Вайда сказал: "После того, как я видел сталинизм, думаю, что никакая система не может сравниться с ним по жестокости и презрению к человеку".
Раз уж я начал сегодня так активно ссылаться на прессу, приведу выдержку из ещё одной статьи.
"Известия" N 207 от 30 октября 1997 года. Коммунистические режимы уничтожили 110 миллионов человек.
Эта рубрика появляется в "Известиях" накануне юбилея тех действительно потрясших мир дней и событий 1917 года, которые так долго именовались в нашей стране не иначе, как Великий Октябрь. Время, которому чужды субъективизм и предвзятость всесильных временщиков, выносит на наших глазах бесстрастные и жестокие оценки событиям, пережитым страной в этом близящемся к своему завершении столетии. Оно ставит все на свои места, в корне меняя характеристики лиц и явлений, к которым нас так настойчиво, а порой и насильственно приучала семь десятилетий монопольно правившая страной партия.
Ставя Октябрьскую революцию, или, как теперь говорят, октябрьский переворот, в число наиболее значительных событий нашего века, весьма сложных и противоречивых, мы хотели бы напомнить нашими публикациями о том, что происходило тогда в действительности и какие возымело реальные последствия. И тем самым внести свой вклад в восстановление исторической правды, не имеющей, разумеется, ничего общего с очернительством собственной истории и отсутствием истинного патриотизма.
В мирное время ХХ века в разных государствах было истреблено 170 миллионов человек. 110 миллионов из них, или примерно две трети приходится на страны коммунистической ориентации. Эти жуткие данные приводятся в книге "Открытая рана" Пера Альмарка, известного шведского политика, который в своё время возглавлял Народную партию и входит в состав буржуазного правительства Швеции, будучи заместителем премьер-министра. Первым среди европейских авторов Пер Альмарк использует демографические сведения американского профессора университета на Гаваях Рудольфа Румеляих, который всю жизнь посвятил сбору информации о массовых убийствах на Земле. В уходящем столетии геноцид принёс человечеству чуть ли не в четыре раза больше жертв, чем все войны ХХ века. Какие же режимы больше всего отличились расправами над людьми? Автор даёт такой ответ: в СССР в 1917 - 1987 годах были уничтожены 62 миллиона человек, в "коммунистическом Китае" (1949 - 1967) - 35 миллионов, в Германии (1933 - 1945) - 21 миллион, в "националистическом Китае" (1928 - 1949) - 10 миллионов, в Японии (1936 - 1945) - 6 миллионов.
Вот, что напечатали "Известия" около семи лет тому назад. Надо сказать, что массовое истребление людей в России грешил не только Сталин, геноцид начался сразу после большевистского переворота.
Директива Я.М. Свердлова (ЦК РПКб) от 29.01.1919 г. ("Москва" N 2 1989 г.)
Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим когда-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применить все те меры, которые дают полную гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. (всего 8 пунктов).
"Москва" N 2 1989 г. Е. Лосев "Трижды приговорённый" Донбюро (С.И. Сырцов) 8.04.1919 г. "...за каждого убитого красноармейца расстреливать сотню казаков.
Приготовьте этапные пункты для отправки на принудительные работы в Воронежскую губернию, Павловск и др. места всего мужского населения в возрасте от 18 до 55 лет включительно. Караульным командам приказать за каждого сбежавшего расстреливать пятерых, обязав круговой порукой казаков следить друг за другом".
Яков (Янкель) Свердлов в те годы занимал пост председателя ВЦИК, Ленин отзывался о нем, как о "наиболее чеканном" типе профессионального революционера. Наверняка, эта людоедская директива была согласована с "самым человечным человеком", как называл Ленина В.В. Маяковский в своей подхалимской поэме "Владимир Ильич Ленин".
Раньше жизненная трагедия Маяковского вызывала у меня сочувствие, теперь, больше узнав о Ленине, я считаю, что Маяковский "за что боролся, на то и напоролся". Ведь он был свидетелем всего того, что творили с Россией большевики, захватив власть.
Как сказал в "Борисе Годунове" Пушкин: "Нельзя молиться за царя Ирода, Богородица не велит". Маяковский решил запрет Богородицы преступить.
Кстати, меня удивили слова Маяковского, обращённые к Ленину в той же поэме:
Товарищ Ленин, работа адовая
Будет сделана и делается уже.
Случайно или нет Маяковский назвал то, что творили большевики с Россией "работой адовой". Скорее всего, слово "адовая" применено в смысле "адски трудная". Но, не желая этого, попал в самую точку.
И, ещё о Свердлове. Мне доводилось читать, что после его смерти в 1919 году, его личный сейф долгие годы хранился где-то в одном из помещений комендатуры Кремля. Вскрыли его чуть ли не после войны. В сейфе "чеканного профессионального революционера" обнаружили большие суммы денег в валюте разных государств, золото, драгоценности и несколько иностранных паспортов Якова Михайловича на разные имена. Видимо, спустя почти два года после октябрьского переворота, они ещё не верили, что им удастся надолго удержать власть и готовы были в любой момент, прихватив драгоценности и фальшивые паспорта, смыться из Кремля.
Раньше "главный" памятник Свердлову стоял недалеко от станции метро на площади его имени (теперь - Театральная), вблизи Китайгородской стены. Помню, как после провала путча, 22 августа 1991 года народ сбрасывал памятник с пьедестала. Вокруг шеи Якова Михайловича обвязали несколько верёвок и десятки людей пытались опрокинуть его. Но бронзовый Свердлов стоял на ногах крепко. Наиболее активные побежали искать грузовики, а около памятника стоял милицейский майор с парой сержантов и заискивающим тоном уговаривал толпу: "Товарищи, а может не стоит спешить. Завтра приедет кран, его погрузят на тягач и увезут. А то вы сейчас опрокинете его, а внизу метро, а он ведь тяжёлый. Вдруг что-нибудь там, в метро, повредите, а там ведь люди. Давайте подождём, а, товарищи".
Кто-то крикнул ему: "Мы теперь не товарищи. Мы - господа".
Я смотрел на майора и думал, что ещё дней пять тому назад ему и в страшном сне такое не привиделось бы. А если бы что-то подобное и началось, он и его сержанты взяли бы в руки дубинки и пошли бы молотить этих "господ", не взирая ни не пол, ни на возраст. А теперь вот стой, уговаривай этих козлов. Демократия, язви их душу.
Свободное копирование
