Это было давно - 28

В 1944 году в Тбилиси открылось первое в Советском Союзе Нахимовское училище. Мы с ребятами иногда удирали в центр города и с завистью смотрели на наших сверстников, одетых в шикарную морскую форму, которых строем приводили иногда в парк. Нахимовцы играли в какие-то неведомые нам игры, бегали по парку и за спинами у них развевались ленты бескозырок. Они лихо козыряли проходившим мимо офицерам. У некоторых нахимовцев на суконках были медали, эти были постарше нас. В этот момент мы испытывали примерно такие же чувства, как гадкий серый утёнок из знаменитой сказки Андерсена, когда он смотрел на прекрасных белых лебедей. Нам казалось, что ничего в мире не может быть лучше, чем быть одним из этих ребят, одетых в настоящую матросскую форму с буквой "Н" на настоящих погонах. Мы не думали о том, что многие из них потеряли на войне отцов, у многих не было и матерей, что прежде, чем попасть в Нахимовское училище, им довелось хлебнуть горя, что растут они без родительской ласки, в условиях казармы. Хотя, конечно, воспитатели помнили, что перед ними мальчишки, и, конечно, их не гоняли так, как гоняли взрослых курсантов в годы войны. Об этом позже рассказывали нам в мореходном училище наши офицеры.

   Тбилиси не был бы Тбилиси, если бы некоторые грузины, не имеющие никакого отношения к флоту, всеми правдами и неправдами не пристраивали бы в престижное тогда училище своих отпрысков. Ребята иногда показывали нам на кого-то из нахимовцев:   - Смотрите, это Гоги, он у нас в школе учился, его отец в Нахимовское устроил, много денег заплатил.   Гоги проходил мимо нас в бескозырке с надписью на ленте "Нахимовское училище", не узнавая своих бывших дружков. Но нужно сказать, что такие ребята в нахимовском обычно не задерживались. Они были маменькиными сынками, режим и дисциплина военного училища их не устраивали. Попав в училище, они на собственной шкуре начинали понимать, что кроме возможности красоваться в морской форме, они лишаются привычного комфорта и маминых забот. И, может быть и с сожалением, но училище бросали.  

В середине 90-х годов мой товарищ Саша Нахимов познакомил меня с Юрием Петровичем Филипьевым. Юрий Петрович в 1944 году поступил в Тбилисское нахимовское училище. Может быть, я и его видел тогда в парке. После нахимовского Юрий Петрович окончил военно-морское училище подводного плавания, был командиром подводной лодки на Балтике, занимался испытанием новой техники. В 1971 году ему присвоили звание Героя Советского Союза, первому из нахимовцев. Саша говорил, что его представляли и ко второй звезде Героя, но, видимо, на верху решили, что в мирное время две звезды для моряка, это уж слишком. Дважды Героями становились только космонавты. Вместо Юрия Петровича звезду получил кто-то другой. Недавно капитан 1 ранга Ю.П. Филипьев умер.    

Вскоре мы переехали жить в Рустави. С тбилисской школой я расстался без сожаления.   Я уже говорил, что в конце 1943 - начале 1944 года Рустави началось строительство металлургического комбината и нового города при нем. Строили его недалеко от Тбилиси в широкой долине. Мне сейчас трудно точно сказать, но думаю, ширина ее была километров десять. Сейчас Рустави, если не ошибаюсь, второй по величине город в Грузии.  

Тогда так называемый, соцгород, был расположен километрах в двух справа от станции. Он состоял из нескольких десятков одноэтажных домиков и пары десятков двухэтажных деревянных брусчатых домов на восемь квартир. Называли их "соликамскими", видимо, был в Соликамске на Урале ДОК - деревообделочный комбинат, где изготовляли эти дома и потом, в разобранном виде отправляли в Рустави. А здесь заключённые их собирали. Нужно сказать, что основная рабочая сила при строительстве комбината, были заключённые, очень много было и пленных немцев. Вход в каждую квартиру соликамского дома был индивидуальным. В верхние квартиры поднимались по крытым деревянным лестницам, по две на каждом фасаде. На первом этаже одного из этих домов мы получили двухкомнатную квартиру. Нашими соседями опять стали Воронины, с которыми мы жили на Сухумской, теперь они жили над нами на втором этаже.  

Снова я встретился с Джеком, которого, уезжая, Воронины взяли с собой. Помню, как мы всей нашей компанией затаскивали его в Студабеккер. Джек столицу Грузии менять на захолустный Рустави категорически отказывался. Оба мы были рады увидеть друг друга. Правда, в отличие от Джека, я его не вылизывал.   Ещё шла война, половина европейской части страны лежала в руинах, а здесь, под Тбилиси, строился не только новый металлургический комбинат, но и новый город. Мне трудно судить, правильно ли это было. Металл стране был необходим, это, несомненно. Но Челябинский комбинат строился на окраине огромного города. Будущие работники комбината, а это многие тысячи человек, или имели уже жилье, или нужно было построить для них, как мы сейчас говорим, микрорайон, опираясь на уже существующую городскую микроструктуру. Тем более, что в таком случае строился обычно "соцгород" - десятки бараков, не имеющих никаких коммунальных удобств, кроме электрического освещения. Кстати, власти не замечали, какой насмешкой над идеей "социалистического города" были эти барачные трущобы.  

Рустави же, как город строился, на голом месте. Мало было построить дома, нужно было создать коммунальные службы: водоснабжение, канализацию, электроснабжение, отопление. Нужно было строить дороги, магазины, школы, детсады, медицинские учреждения, бани, хлебопекарни. То есть все, что требуется для нормальной жизни большого города. Может быть, проще было начать восстанавливать один из многих металлургических заводов, освобождённых уже Донбасса или восточной части Украины. Я не специалист в этой области, мне трудно судить, но если это не было глупостью, то это было смелое решение, принятое, конечно, на самом верху.