Уханьский дневник - 59

18 марта 2020 года

Где мы были тогда, там и ты сейчас.

56-й день карантина.

Ясно, и солнце яркое, такое яркое, как будто оно мчится прямо в лето. Хотя солнечно, не слишком влажно. Это лучшая погода в Ухане. На самом деле, одна из главных причин, по которой мне так нравится Ухань, - это погода. Сезонные изменения в Ухане довольно заметны; у каждого сезона свой характер. Как говорят люди в Ухане, летом жарче, чем в аду, а зимой замерзаешь до смерти. Каждую весну бывает влажный период, в то время как каждый осенний день обычно наполнен ясным небом и свежим воздухом; это самое комфортное время года. Когда я был моложе, меня раздражала погода в Ухане; я всегда ненавидел жару и ненавидел холод. Позже, когда технологии стали более совершенными, качество нашей жизни начало улучшаться; летом у нас был кондиционер, зимой - тепло, весной - осушители воздуха, а затем, наступила осень, мы могли просто наслаждаться прекрасной погодой. Вот так, благодаря мудрости человека, все недостатки здешнего климата были внезапно исправлены; и это позволило хорошему в городе действительно проявиться. В эти дни мне действительно нравится переживать четыре сезона здесь, в Ухане. Давным-давно, когда я снимал документальный фильм, было одно лето, когда температура поднималась до 40 градусов по Цельсию. Один старожил, с которым я разговаривал, прокомментировал жару словами: “Должно быть, так жарко! Это то, что заставляет вас потеть, выводя все яды из вашей кожи. Люди никогда не чувствуют себя по-настоящему хорошо, пока им не станет жарко и они не вспотеют ”. В то время его слова действительно удивили меня. Если бы однажды летом температура не поднялась до 40, многие люди в Ухане были бы глубоко разочарованы; как вы можете называтьчто уханское лето!

Но давайте вернемся к коронавирусу. Пройдя через раннюю стадию страданий и хаоса, ситуация с коронавирусом улучшалась с каждым днем вплоть до настоящего времени, когда его явно удалось сдержать. Сегодня в Ухане был только один подтвержденный новый случай. Сегодня произошло 10 смертельных случаев, и в настоящее время новых подозреваемых случаев нет. Жители Ухани с нетерпением ждут, когда все цифры упадут до нуля, и тогда все это действительно закончится. Я полагаю, что этот день должен скоро наступить.

Сегодня днем у меня состоялся долгий телефонный разговор с моим другом-врачом, который работал на переднем крае вспышки. Некоторые из наших точек зрения на вещи не совсем совпадали друг с другом; например, по вопросу о распределении вины мой друг-врач считает, что если мы начнем пытаться привлечь людей к ответственности сейчас, он боится, что никто ничего не предпримет, если руководство внезапно исчезнет. Я чувствую, что говорим ли мы о правительстве или больницах, я просто не могу поверить, что люди могут быть настолько слабы. Есть много о способных людях, работающих в этих больницах и в правительстве; есть много людей, которые могли бы заменить чиновников, которые могут уйти в отставку. Теперь, когда мы, наконец, подошли к концу этой вспышки, настало время свести счеты, пока все, что произошло, все еще свежо в памяти каждого. Но что касается привлечения людей к ответственности, то это абсолютная необходимость; как еще мы можем смотреть в лицо этим тысячам мертвых душ и бесчисленному количеству жителей Уханя, которые пострадали из-за этого? Как я уже много раз говорил ранее, эта вспышка была результатом объединения многочисленных сил . Эти силы пришли с самых разных уровней, и за тем, что произошло, было много причин. Каждая из этих причин была разной, но все они закончились в одном большом банке. Теперь никто не хочет брать на себя ответственность за то, что в этом банке. Но наша работа - следить за тем, что произошло, и следить за тем, чтобы никто не уклонялся от своей ответственности. Те, кто приложил к этому руку, должны нести свое бремя сами.

Но мой друг-врач упомянул две вещи, которые показались мне особенно интересными. Я поделюсь ими с вами здесь для справки: (1) Он считает, что существует проблема со строительством больниц. Многие больницы плохо вентилируются, что легко увеличивает уровень инфицирования в замкнутых пространствах. Очевидно, что за последние несколько лет многие больницы построили новые здания, чтобы ответить на призыв экономить энергию и сокращать выбросы, но эти меры не всегда подходят для обеспечения безопасности больницы. Мой друг-врач сказал, что если вы помните, что произошло во время атипичной пневмонии эпидемия, климат в Шэньчжэне был довольно теплым, поэтому его друг, работавший там в больнице, открыл все больничные окна, что уменьшило плотность спор вируса в воздухе и помогло снизить количество инфекций. Я не смотрел количество случаев заражения в Шэньчжэне во время атипичной пневмонии, но то, что он сказал, показалось мне довольно разумным. Но сейчас в Ухане зима, и мы не можем открыть окна, что меня немного встревожило. Но я действительно думаю, что проблема вентиляции в больницах, особенно в отделении скорой помощи и инфекционном отделении, является большой проблемой. (2) Мой друг-врач также считает, что промежуток между зимой и весной каждого года - это всегда период распространения большого количества инфекционных заболеваний. Именно тогда впервые вспыхнула атипичная пневмония; также тогда появился новый коронавирус. Поэтому он задался вопросом, почему правительство настаивало на проведении своих больших собраний в это время каждый год; они должны перенести их все на сезон, в котором вероятность заражения инфекционными заболеваниями намного меньше.

Предложение моего друга породило множество идей в моей голове. Я буду честен с вами, с 1993 года я посещаю собрания провинциального Народного конгресса и Провинциальную политическую консультативную конференцию каждый год на протяжении полных 25 лет. Я слишком хорошо знаю, на что похожи все различные правительственные учреждения каждый год, когда приближаются эти встречи. Чтобы гарантировать, что все пройдет гладко во время этих встреч, всем различным средствам массовой информации запрещено освещать любые негативные новостные сообщения. И в это время каждый год сотрудники всех правительственных учреждений отложили свои обычные задачи, потому что руководитель каждого правительственного учреждения должен присутствовать на этих встречах. Этот год ничем не отличался. Вы можете ясно видеть, что день, когда Муниципальный комитет здравоохранения прекратил сообщать о количестве инфицированных, почти идеально совпал с датой тех двух правительственных заседаний. Это не совпадение. В то же время я бы не сказал, что это было сделано намеренно; просто правительственные учреждения привыкли к такому функционированию. И эти практики не являются чем-то недавним; они развивались в течение многих лет. Вот уже несколько лет у каждого правительственного ведомства вошло в привычку откладывать различные задачи до окончания совещаний; в то же время, чтобы обеспечить успех этих совещаний, средства массовой информации годами следуют практике сообщать хорошие новости, но не плохие. Все кадры привыкли к этому; так же как и средства массовой информации, лидеры и люди. И поэтому они откладывают свою работу и подавляют негативные новостные сообщения; обычно из всего этого не получается ничего неожиданного. В конце концов, в жизни есть много мелких вопросов, и большая часть из них всегда может подождать несколько дней. Это хорошо для всех; людям, кажется, нравится договоренность, и все сохраняют лицо. Но инфекционным болезням наплевать на этикет, и они, конечно же, не заботятся о сохранении вашего лица; на самом деле, они сразу же его порвут. Это то, что сделала атипичная пневмония, и это то, что сделал новый коронавирус; будет ли третий? Я немного волнуюсь. И поэтому, следуя мыслям моего друга-врача, я хотел бы внести предложение: если мы не изменим время проведения этих встреч, то нам следует изменить уродливые привычки, которые мы взрастили вокруг них. Или, если мы не можем изменить отвратительный способ проведения этих собраний, тогда нам следует изменить время их проведения в то время года, когда погода вряд ли вызовет вспышку инфекционного заболевания. На самом деле, изменить обе эти вещи не должно быть очень сложно.

Сегодня произошло еще кое-что, что я не могу игнорировать; я подозреваю, что многие из моих читателей на самом деле ждут моего ответа. Некто, назвавшийся 16-летним “старшеклассником”, опубликовал открытое письмо мне в Интернете. В письме было много деталей, которые казались неправильными, и многочисленные друзья сочли очевидным, что письмо не могло быть написано 16-летним подростком; оно больше походило на то, что написал бы один из тех мужчин за 50, которые выдают себя за девочек-подростков онлайн! Однако, так это или нет, я решил пойти дальше и ответить на письмо, как если бы я писал 16-летней старшекласснице.

Что я хочу сказать: Дитя мое, это хорошее письмо, которое ты мне прислала, наполненное неуверенностью человека твоего возраста. Высказанные вами идеи вполне соответствуют ожиданиям, и я уверен, что то, что вас беспокоит, исходило непосредственно от тех людей, которые вас обучали. Но я должен сказать тебе, что я не тот, кто может развеять твои сомнения. Чтение твоего письма на самом деле напомнило мне стихотворение, которое я прочитал много лет назад. Это стихотворение Бай Хуа;[1] Я не уверен, слышали ли вы когда-нибудь о нем, но он был талантливым поэтом и драматургом. Впервые я прочитал это стихотворение, когда мне было 12 лет; это было в 1967 году, в разгар Культурной революции. Все лето того года Ухань был заполнен красногвардейцами, сражавшимися на улицах. Я был в пятом классе, и в тот год я получил экземпляр сборника стихов Бай Хуа под названием "Распространение листовок перед лицом железного копья". Одно стихотворение в этом томе называлось “Я тоже когда-то был молод, как ты”. В стихотворении есть одна строка, которая гласит: “Я тоже когда-то был молод, как ты, и тогда мы были такими, как ты сегодня”. Я был так взволнован, когда впервые столкнулся с этим стихотворением, настолько, что помню эту строку даже сегодня.

Дитя мое, ты говоришь, что тебе 16 лет. Мне было 16 лет в 1971 году. Если бы кто-нибудь попытался сказать мне тогда, что “Культурная революция была ужасным бедствием”, я бы бросил перчатку и набрасывался на них, пока мы оба не были в синяках и крови; и я знаю, что даже если бы этот человек провел три дня и три ночи подряд, пытаясь вразумить меня, он абсолютно ничего не смог бы сказать, чтобы переубедить меня. Это потому, что с 11 лет я получал образование, которое неоднократно подтверждало тот факт, что “Культурная революция была хорошей.” К тому времени, когда мне исполнилось 16, я подвергался воздействию этих взглядов целых пять лет. Три дня попыток переубедить меня даже близко не привели бы к успеху. Итак, он основан на том же принципе, что, я знаю, для меня будет невозможно прояснить те вещи, по поводу которых у вас есть опасения. Боюсь, что даже если бы я потратил три года , пытаясь убедить вас, и написал восемь книг, объясняющих почему, вы, вероятно, все равно бы мне не поверили. Это потому, что, как и я в молодости, вы получили по меньшей мере пять лет такого рода образования.

Тем не менее, я все еще должен сказать тебе, дитя мое, что однажды ты найдешь ответ, который развеет все твои сомнения. Но только ты можешь дать этот ответ для себя. Возможно, через 10 или 20 лет наступит день, когда вы вспомните это и поймете, каким ребячеством вы были тогда. Это потому, что к тому времени вы станете совершенно новым собой. Конечно, если вы в конечном итоге пойдете по пути этих банд ультралевых, вы, возможно, никогда не найдете того ответа, который ищете; вместо этого вы можете погрузиться в пучину борьбы на протяжении всей жизни.

Дитя мое, я также хочу сказать тебе, что когда мне было 16 лет, мне было намного хуже, чем тебе. В то время я даже не слышала таких слов, как “независимое мышление”. Я никогда не знал, что людям нужно учиться думать самостоятельно; мы просто делали все, что нам говорили наши учителя, мы следовали всему, что нам говорили делать в школах, мы следовали всему, что нам говорили делать газеты, и чему нас учили радиопередачи. Культурная революция разразилась, когда мне было 11, и не заканчивалась, пока мне не исполнился 21; вот в каком мире я рос в течение этих 10 лет. Я никогда не думал о себе, потому что я никогда не думал о себе как об отдельной личности; я был всего лишь винтиком в гораздо большей машине. Я функционировал в такт с этой машиной; когда она останавливалась, я останавливался, когда она двигалась, я двигался. Вероятно, это очень похоже на то, где вы находитесь сегодня. (Когда я говорю “вы”, я не имею в виду всех из вашего поколения, потому что на самом деле сегодня много 16-летних подростков, которые обладают очень сильными навыками независимого мышления.) Но мне повезло, потому что у меня был отец, величайшей мечтой в жизни которого было отправить всех своих детей в колледж. Я до сих пор помню, как он сказал мне это. Так что, даже когда я работал носильщиком, я знал, что должен сделать все возможное, чтобы последнее желание моего отца было исполнено. В итоге меня приняли в Уханьский университет, в котором самый красивый кампус колледжа в Китае.

Дитя мое, я часто чувствую, что мне очень повезло. Хотя единственное образование, которое я получил в детстве, было наполнено ничем иным, как глупостью, я все же смог каким-то образом поступить в колледж. Пока я был там, я читал и учился, как человек, который всю свою жизнь изголодался по знаниям. Я обсуждал всевозможные увлекательные темы со своими одноклассниками, я начал писать художественную литературу и, наконец, однажды пришел к пониманию важности независимого мышления. Мне также повезло, что я был свидетелем первых дней эпохи реформ, а затем пережил всю серию реформ, которые развернулись бы оттуда. Оправляясь от катастрофических последствий культурной революции, я наблюдал, как шаг за шагом Китай превращался из отсталой страны в могущественную. Вы могли бы сказать, что если бы не эпоха реформ, у нас не было бы ничего из того, что мы имеем сегодня, включая право для меня публиковать свой дневник онлайн и право для вас публиковать свое открытое письмо ко мне. Мы оба должны быть благодарны за это.

Дитя мое, ты понимаешь, что в течение первых 10 лет эпохи реформ я в основном боролся с самим собой в течение всего этого десятилетия? Мне нужно было очистить свой мозг от всего этого накопившегося мусора и яда. Мне нужно было заполнить свой разум новыми вещами, мне нужно было попытаться взглянуть на мир своими глазами, мне нужно было использовать свой собственный разум, чтобы обдумывать проблемы. Конечно, все это построено на фундаменте моего собственного детского опыта взросления, того, что я прочитал, что я наблюдал и над чем я так усердно работал.

Дитя мое, я всегда думала, что этот процесс борьбы с самой собой, через который я прошла, чтобы очистить себя от всего мусора и яда внутри, был чем-то, через что прошли только люди моего поколения. Я никогда не предполагал, что вы и некоторые из ваших сверстников также пройдете через что-то подобное в будущем. Однажды вам тоже придется бороться с самим собой, чтобы очистить весь тот мусор и яд, которые заражали ваш мозг в детстве. Это болезненный процесс; но с каждой чисткой приходит своего рода освобождение. И с каждым освобождением ты постепенно превращаешься из мертвого, окаменелого, ржавого шурупа в реального человека.

Дитя мое, ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? Теперь я хотел бы оставить тебе стихотворную строку: “Я тоже когда-то был молод, как ты, и тогда мы были такими, как ты сегодня”.