В Париже нас встретила Лидия Федоровна Шаляпина. Она работала в Гранд Опера. Перед ее отъездом вместе с отцом за границу мы были близкими друзьями, и поэтому расспросам о Москве, воспоминаниям не было конца. Вечером ужинали в парижском ресторане, и я вспомнил, как в трудном 1922 году ко мне на Пресню, на ужин с жареными зайцами (невиданная диковина по тем временам!), был приглашен Федор Иванович Шаляпин.
Собрались мои друзья-художники — Кончаловский, Машков, Лентулов, Якулов. Прознав, что будет Шаляпин, в студию пришли знакомые со всей округи. Все суетились в ожидании Федора Ивановича. Добыли и приготовили пять зайцев! Но Шаляпин очень запаздывал, и за ужин сели, не дождавшись его.
Когда от зайцев остались одни косточки, появился Федор Иванович. Он с комическим сожалением посмотрел на ворох костей и с шутливой грустью сказал: «Братцы, это же не зайцы, а мечта о зайцах!» Все же кое-что собрали, и пиршество продолжалось уже с Шаляпиным. Впопыхах спирт налили в бутылку из-под керосина. Шаляпин выпил стаканчик и сказал вопросительно:
— Керосином попахивает. Не сгорим?
Начался веселый разговор. Сыпались шутки, остроты. Потом, конечно, стали просить Федора Ивановича спеть. В кругу друзей Шаляпин никогда не заставлял себя долго уговаривать. Под аккомпанемент своего приятеля Кенемана он спел «Сомнение». Пел «Пророка», «Блоху», «Титулярного советника», «Вдоль по Питерской».
Народ все прибывал. Наконец вся мастерская оказалась набита народом, люди стояли в сенях и снаружи.
И вдруг мощный хор голосов, будто сговорившись, закричал: «Федор Иванович, «Дубинушку»!» Когда он запел, мы все подхватили. Было необычайное волнение и воодушевление. Радовались, кричали: «Ура, Шаляпин! Ура, Федор Иванович!»
А «управитель» дома дядя Григорий Карасев пришел в полный восторг и, легши у ног Федора Ивановича, тоже кричал «ура» и со слезой в голосе признавался: «Ну вот, теперь я видел и слышал поистине великого артиста. Спасибо, Федор Иванович, никогда вас не забуду!»
Шаляпин развеселился. Увидев мою двухрядку, топнул, подбоченясь: «Эх, люблю гармошку!» Иван Иванович Бедняков заиграл «Барыню». Федор Иванович пустился в пляс и так выразительно жестикулировал, что всех привел в восторг.
Помню, через несколько дней после описанного вечера «с зайцами» Шаляпин зашел ко мне в мастерскую. Авдотья Карасева поставила нам самовар. Кто-то из моих близких шепнул Шаляпину, что Авдотья очень хорошо поет русские песни. Скромная женщина смутилась, долго отказывалась, но наконец запела. Нужно было видеть, с каким вниманием слушал Шаляпин Авдотью Сергеевну, спевшую «Потеряла я колечко, потеряла я любовь». И очень скоро в концерте Федора Ивановича впервые прозвучала эта песня.
Лидия Федоровна сказала:
— Чудный рассказ. Повторите его, пожалуйста, папе, когда встретитесь в Нью-Йорке. Он сейчас там.
Свободное копирование
