Семья Ивана Сергеевича, как и другие крестьяне деревни Нижние Караковичи, находилась в крепостной зависимости у помещика Лаврова. Но задолго до отмены крепостного права, еще до войны 1812 года, дружная работящая семья Коненковых вышла на волю. Семья была многочисленной — выходило сорок человек. Им отвели в собственность двести десятин земли. По пяти десятин на душу, как надел. Потому и выкуп именовался «дарственной». Старшие рода — братья прадеда Артамон, Филипп, Тимофей, Егор, Григорий, Осип, Илья — стали строиться. Лес таскали на себе, за что и были прозваны «кони». «На что им кони, они сами как кони», — говорили крестьяне соседних деревень. Взрослых так и звали «конями», а малышей — «конятами». С годами кличка стала фамилией семьи. Поселение, возникшее на высоких косогорах над Десной, назвали Верхние Караковичи.
Выкуп был большой. Вольная обошлась семье в несколько тысяч ассигнациями. Выплачивали долго. Даже после отмены крепостного права. Помещик, конечно же, не старался разъяснить, что теперь можно и не платить. Это было уже при мне. Но самое драматичное событие, связанное с выкупом из крепостной зависимости, происходило много раньше. А именно, когда Иван Сергеевич договорился с помещиком об условиях выкупа и был сделан первый большой взнос. Лавров долго не выдавал дарственную на выкуп из крепости. Заболел сильно. «Конята» стали беспокоиться, что умрет помещик, так и не выдав вольной. Старшие пошли к попу и попросили его, когда он будет у Лаврова на соборовании, убедить его дать вольную, чтобы снять ему тяжкий грех с души.
То ли побоялся помещик греха, то ли еще что, но выдал он вольную Коненковым. И случилось так, что вскоре Лавров выздоровел. Молва пошла: выздоровел, потому что поступил «по-божьему». А если подумать.— у помещика расчет был верный: трудолюбивая семья век в должниках ходить не будет — выплатит «долг» сполна. Так и сталось.
Вязали плоты, спускали их по Десне до Брянска, продавали лес и с деньгами артельно пешком возвращались домой, всякий раз выплачивая дань помещику. Ломали спины, кряхтели от натуги под тяжестью огромных бревен, но — платили.
Деревня Верхние Караковичи, как уже говорилось, стояла на двух косогорах. (Я не ошибся, сказав «стояла». Фашистское нашествие оставило на месте крепких, сложенных из вековых деревьев дворов Верхних Караковичей одни головешки. Новое поселение, возникшее в послевоенные годы, и зовется иначе — Конята. Как видно, моим землякам полюбилось это прозванье «Конята», появившееся на свет полтора столетия назад.)
Глубокий овраг разделял Караковичи на две половины. На одном косогоре — семь дворов, на другом — десять. Оба косогора — один. наш, поросший еловым лесом, и другой, Артамоновский, весь в березах — полого спускались к Десне.
Наш двор, Ивановых, стоял на правом, если смотреть от реки, косогоре. Ивановыми мы звались по имени прадеда Ивана Сергеевича. Обитатели других дворов тоже именовались от старейшего в роду или в доме. В Верхних Караковичах без этого трудно было бы обойтись. Ведь вся деревня — Коненковы. За некоторыми исключениями, о которых скажу позднее.
Свободное копирование
