* * *
Наша подготовка к отъезду шла полным ходом. Я так долго ждала этого момента, что у меня появилось второе дыхание. Адреналин бушевал в моей крови. Я носилась по делам и проявляла чудеса практицизма, вообще мне не свойственного. И во всех делах мне сопутствовала удача. Люди, которых я никогда прежде не видела, дальние знакомые моих московских родственников, дали мне в долг большую сумму денег, не взяв с меня даже расписки. В такой стране как Израиль, это было неправдоподобно.
Во все трудные моменты рядом со мной оказывалась Веруська Кумпан, добрая, щедрая и отзывчивая. Поддерживали нас и Т-ки. Р.Т. преподавал в университете, но они были такими же изгнанниками, как и мы. Особенно это чувствовалось в его жене Сусанне, прелестной, чистой, обаятельной женщине, талантливой художнице и поэтессе. В ее стихах сквозила щемящая боль о России, точнее о Латвии, откуда они приехали.
Но больше всех опекал меня В.Р. Когда мне срочно понадобились деньги, чтобы отправить в Москву контейнер с книгами и вещами, В. привел меня в странное заведение, напоминающее контору ростовщиков. За деревянными стойками стояли допотопные седобородые евреи в ермолках и лапсердаках. Мне показалось, что я перенеслась в Х1Х век. В антураже и атмосфере этого места ничто не напоминало о веке ХХ-ом. Невозможно было представить себе, что за стенами этой конторы, по оживленной, залитой солнцем улице, несутся импортные автомобили последних марок.
Вместе с В. я попала на религиозную свадьбу. Женился сын нашей сотрудницы из “Шамира”. Торжество отмечали в огромном неуютном зале ресторана, похожем на станцию метро. Между высокими квадратными колоннами стояли столики с закусками и вином. Гости-мужчины, посадив на плечи детей, исполняли какой-то диковинный танец, передвигаясь по кругу мелкими- мелкими шагами. И мужчины с бородами и пейсами, и их странно одетые жены в париках, и девочки в длинных платьицах и белых чулках, и этот танец – все воспроизводило атмосферу и обычаи еврейского местечка, о которой я знаю только из книг. И у меня создалось впечатление, что израильтяне культивируют идею местечка, опасаясь всех новых веяний, всего того, что несут с собой люди, приезжающие на Обетованную Землю со всех концов света. Поэтому так велика разница между евреями, живущими в диаспоре, и обитателями “исторической родины”. Только в диаспоре, впитывая все, что способна дать иноплеменная культура, евреи становятся Эйнштейнами, Пастернаками и Мандельштамами. Монокультура, пусть даже самая древняя, ведет к вырождению и гибели. Желая только добра этому маленькому, стойкому государству, я не верю в его будущее.
Свободное копирование
