Душевный покой я обретала и на Масличной горе, в женском монастыре, где была тогда послушницей Наташа Т., моя московская знакомая. Теперь она уже постриглась в монахини и стала матерью Нектарией. Мы часто ходили туда с Татой и Соней, проделывая трехкилометровый путь по шоссе под палящим солнцем. Для Таты, глубоко верующей, отзывчивой на “все впечатленья бытия”, питавшей неистребимый интерес к людям, это путешествие всегда было праздником. Тата, обладавшая редким даром располагать людей к откровенности, с жадным интересом выслушивала исповеди юных русских девушек о том, что привело их в монастырь на Масличной горе.
В церкви Марии Магдалины мы ставили свечи перед образом Божьей Матери, горячо моля Ее о том, чтобы помогла нам уехать.
В сентябре 1993 года я писала Н.Л.: “Вчера мы с Татой были в здешнем монастыре, в храме Марии Магдалины. <…> Ах, Натулик, что это за волшебный мир, отгороженный высокой каменной оградой от всего остального мира! “Не доносятся жизни проклятья / В этот сад, обнесенный стеной”. Там вместе с матушкой-настоятельницей 28 монахинь. Все это расположено на горе, поросшей кипарисами, маслинами и олеандрами. Какой там удивительный покой и какая умиротворяющая атмосфера. Кажется, будто этот островок – единственное место, где есть чистота и светлая радость. Н. отвела нас в храм, где никого, кроме нас не было. Там у них очень древняя и, как говорят, чудотворная икона Божьей Матери с Младенцем. Остальные иконы в основном новые, потолок расписан В.Верещагиным. Я поставила свечи и очень молилась за всех вас и за то, чтобы поскорее с вами встретиться и никогда больше не расставаться. Я поставила свечи за усопших и помянула мысленно всех дорогих мне – и Зою Васильевну, и Полину Михайловну, и увы, тех, кого уже больше там, чем здесь. Потом Н. отвела нас с Татой к очень симпатичной и умной настоятельнице, которую я попросила благословить меня на отъезд, что она и сделала, сказав, что, по ее мнению, мое решение очень правильное. “Да, впрочем, - сказала она, - вы уж все решили”, - и вручила мне три крестика из масличного дерева. Потом мы ушли из монастыря с необыкновенно светлым и легким чувством, и я верила, что Бог нам поможет и нас не оставит. На обратном пути мы спустились в глубокое подземелье, где стоит усыпальница Божьей Матери и где почему-то, кроме нас, были только эфиопы, которые фотографировались на фоне усыпальницы (!). Странно тебе покажется, но я вдруг почувствовала, что могла бы жить в монастыре, хотя этот путь представляется мне, в сущности, глубоко эгоистичным – бегством от мира и его проблем”.
Вообще идея монашества мне совершенно чужда. Что толку молиться за искупление грехов ближних вместо того, чтобы помогать им? Мать Мария и мать Тереза своим личным примером показали, каким должен быть этот путь.
Свободное копирование
