Без вести пропавшие - 99

 * * *

 В процессе работы над изданием Анненского у меня появлялись новые друзья. Лидия Яковлевна познакомила меня с внучатной племянницей Анненского Софьей Аньеловной Богданович и, бывая в Ленинграде, я всегда заходила в ее милый дом на Канале Грибоедова. Софья Аньеловна, умная, живая, подвижная, светская, сохранила вопреки возрасту, молодой облик, свежесть чувств и даже лихость, не свойственную пожилым людям. Как-то она встретила меня словами: «Знаете, Ирена, я стала падшей женщиной – упала с табуретки, вешая белье». Страстью С.А. были стихи. Она знала их великое множество и прекрасно читала наизусть М.Кузмина, Анненского, Ахматову и др. поэтов. С ней можно было говорить обо всем и даже преступать «заветную черту», что совершенно не меняло наших отношений, напротив, придавало им какой-то домашний, почти родственный характер. С.А. много рассказывала об Анненском: отчасти то, что помнила сама, отчасти то, что знала со слов матери, Татьяны Александровны Богданович, племянницы Анненского, которую он очень любил. Например, она хорошо помнила его приезды к ним на дачу в Куоккалу. Софье Аньеловне Анненский посвятил стихотворение «Одуванчики».

 У С.А. были семейные альбомы с фотографиями родственников, в том числе и Анненского. Я знаю, каково вынуть из такого альбома фотографии и разрешить переснять их почти постороннему человеку, пусть даже для издания книги. Я всегда жадничаю, давая свои книги друзьям, поэтому оценила этот великодушный поступок - тем более что это произошло в одно из моих первых посещений С.А.

 Знакомство с С.А. снова показалось мне соприкосновением с недавней историей. Я еще раз соприкоснулась с ней, когда С.А. направила меня к внучке Анненского, которая жила, кажется, под Зеленогорском. Облик внучки (Лалы Валентиновны) не сохранился в моей памяти, но, увидев ее сына, правнука Анненского, я убедилась в том, как прихотливо проявляются гены: юноша необычайно походил на своего знаменитого прадеда, пусть даже сходство это было чисто формальным.

 В один из своих приездов в Москву С.А. познакомила меня со своей младшей сестрой Татьяной Аньеловной. Сестры были очень разными – и внешне, и внутренне. Т.А., маленькая, хрупкая, излучала доброту, семейственность и особое простодушие умного человека. Вскоре я подружилась с ней и ее дочкой Машей, врачом-педиатром. Т.А. нельзя было не любить: она дышала чистотой, детской кротостью и терпимостью – редчайшими качествами, которые унаследовала и Маша.

 Готовя к изданию Анненского и работая в архиве, я нашла там воспоминания его сына, В.И.Анненского, издавшего под псевдонимом В.Кривич эпигонский сборник стихов «Цветотравы». Воспоминания, написанные странным почерком, удивляли и неинтеллигентным стилем. Я не могла подавить раздражения к этому тексту, хотя мне очень хотелось понять, что представлял собой человек, который после смерти отца подготовил к печати «Кипарисовый ларец». Состав «Трилистников» до сих пор остается тайной, хотя в ее разгадку внес большую лепту Р.Д.Тименчик, который обнаружил и опубликовал план Анненского, сообщенный Валентину Иннокентьевичу Ольгой Петровной Хмара-Барщевской, доверенным лицом и душеприказчицей Анненского. Судя по этому плану, Валентин Иннокентьевич составил «Трилистники» не совсем так, как задумал его отец. Я нашла в архиве письма В.И. друзьям, где он признавался, что точного плана книги не знает, однако это не помешало ему издать «Кипарисовый ларец» в 1910 г. и переиздать его точно в таком же виде в 1923, когда он уже располагал планом, присланным ему О.П.Хмара-Барщевской.

 Я попросила Татьяну Аньеловну сообщить мне все, что она знает о Валентине Иннокентьевиче, с которым поддерживала отношения до его смерти. Т.А. согласилась, и вскоре написала для меня две страницы воспоминаний о Валентине Иннокентьевиче. Я дала прочесть эти странички М.Л.Гаспарову, которого тоже мучила «загадка» Кривича, и получила от него открытку:

 «Огромное спасибо! Читаю <1 нрзб> письма Кривича к вроде бы небезразличному ему Альвингу – и никакого образа пишущего не возникает; а от этих двух страничек сразу все встает на свое (пусть сдвинутое) место» (28 июля 1988 г.).

 Позднее я записала на магнитофон чудесный безыскусственный рассказ Татьяны Аньеловны о семье Анненских, о Валентине Иннокентьевиче, человеке с чудачествами и большими претензиями. Когда-то он светил отраженным светом, исходящим от отца, впоследствии так и не сумел стать собой, пустился в ряд авантюр, первой из которых было издание «Кипарисового Ларца». Последующие привели его к нищете и гибели от чахотки. К несчастью, вторая часть пленки стерлась, но я надеюсь расшифровать и опубликовать то, что сохранилось.

 Я не считаю себя вправе рассказывать о С.А. и Т.А.Богданович, поскольку О.Л.Френкель, младшая дочь С.А.Богданович, написала прекрасную книгу о своей семье «Два детства» (СПб., 2002), куда вошли и воспоминания Т.А.Богданович. Эту книгу я и рекомендую всем, желающим узнать больше об этих замечательных женщинах и их семьях.