Никакого другого исхода не было, пришлось подчиниться злой судьбе и отправляться в Чирь-Юрт. Через несколько дней я выехал в Шуру, чтобы там дождаться первой оказии от нашего батальона. Но в Шуре совершено неожиданно произошел со мной необычайный случай. Когда я явился к генералу Волкову, у него был капитан Апшеронского полка князь Иван Багратион, с которым мы были знакомы по встречам в походах. Увидев меня, он вдруг обратился к генералу с озадачившими меня словами: "Вот, ваше превосходительство, судьба посылает нам клад -- такого "первого любовника" в целом Дагестане не найдете!".
Я посмотрел на Багратиона, на улыбнувшегося генерала с совершенным недоумением. Что за история! Какой я "первый любовник", когда я просто ротный командир, пришедший явиться по обязанности службы к начальству?
Багратион поспешил рассеять мое недоумение. Дело в том, что Петр Аполлонович Волков хотя и был генерал с весьма воинственной, суровой наружностью, но в сущности -- добрейший человек, хлебосол и большой любитель всяких удовольствий, кавалькад, вокально-инструментальных вечеров и особенно любительских спектаклей. Оставшись временно главным начальником в крае, он мог, не стесняясь, дать более обширные размеры устройству любимых развлечений. Затеян был театр не на шутку, конечно, с благотворительной целью. Багратион -- музыкант, певец, танцор, одним словом, тип воспитанника школы гвардейских юнкеров или пажей и гвардейского кирасирского офицера сороковых годов -- был избран режиссером и главным распорядителем, он же писал музыку для куплетного пения, он же обучал оркестр, он же направлял работы декораций, распределял роли и прочее. Труппа составилась такая, что можно бы с большим успехом выступить на любом провинциальном театре; особенно женский персонал был хорош благодаря супруге одного артиллерийского офицера, бывшей до замужества актрисой. Недоставало только первого любовника -- все кандидаты не удовлетворяли требовательного Багратиона; ломали себе головы, где бы раздобыть такового... В это-то время я явился, и Багратион, уже не знаю почему, хотел видеть во мне недававшийся им клад.
Я, само собой, стал открещиваться от предложенной чести, уверяя, что в жизни моей никогда на сцену не выступал, не умею петь и одержим большой робостью. Ничего не помогало. Мне приказано остаться в Шуре, взять роль для первого представления, и если дебют выйдет плох, тогда меня отпустят. Багратион предложил мне поселиться у него в квартире, и таким образом вместо скучнейшего Чирь-Юрта и нервного расстройства, причиняемого майором, я очутился в столице Дагестана, среди разгара самой кипучей, беззаботной веселости, между славными ребятами!..
Для первого дебюта, как теперь помню, пришлось мне выступить в водевиле "Нет действия без причины" в роли ревнивого молодого мужа. Роль я знал хорошо, на репетициях удостоился одобрений и Багратиона, и генерала, аккуратно на них присутствовавших, но когда подняли занавес и я очутился на сцене, перед несколькими стами зрителей, когда в первом ряду кресел увидел серьезное лицо полкового командира Броневского и мне представился строжайший приказ по полку "с посажением на гауптвахту", я растерялся. Сердце забило сильнейшую тревогу, пот выступил на лбу, казалось, столбняк на меня нашел!.. Багратион за кулисами выходит из себя, делает мне угрожающие знаки, генерал хмуро посматривает, в публике кое-где улыбка... Гляжу -- грозный командир мой тоже улыбается и обращает ко мне ободрительный взгляд; тогда только я вздохнул свободнее, пришел в себя и, чтобы загладить неловкость, происшедшую на сцене от моего продолжительного молчания, обратился к сидевшей между тем в затруднительном положении в роли моей жены даме с несколькими словами собственного сочинения, имевшими смысл какого-то извинения в рассеянности или нечто подобное, что было встречено одобрительным кивком генерала. Затем робость исподволь исчезла, и пьеса сошла изрядно. А в следующие представления смелость все преодолевала, даже иной раз и плохое знание роли.
Свободное копирование
