К началу июля приехал в отряд и полковой командир наш, отдав приказание представить ему по очереди все роты на смотр. Дошла очередь до моей, и я с некоторым беспокойством выступил из лагеря. Я опасался более всего, что Д. настроит полковника не в мою пользу, тот отнесется пристрастно, станет придираться, делать замечания -- и самолюбию моему будет нанесен сильный удар. Вышло противное: самый строжайший экзамен, начатый с ружейных приемов, кончившийся полным егерским учением с пальбой и т. д., дал блистательнейшие результаты. П. Н. Броневский беспрерывно повторял свою благодарность мне и людям роты, так что вернулся я с продолжительного муштрования, не чувствуя никакой усталости, подмываемый чрезвычайно щекотящими ощущениями самодовольства. Поблагодарил я сердечно своих мушкетеров, что постарались на смотре, и подарил им от себя ведро водки. Через некоторое время появился приказ по полку о результатах осмотра полковым командиром восьми рот 1-го и 4-го батальонов, и моя 2-я мушкетерская написана в первом номере по своему отличному состоянию и фронтовому образованию.
Может ли быть что-нибудь мелочнее и забавнее в настоящее время, как это хвастливое сознание в чрезвычайном удовольствии от похвалы полкового командира за хорошее знание ротного учения? Я не сомневаюсь, что подобный вопрос невольно явится у большинства читателей. Но это меня не смущает, и я чистосердечно признаюсь, что два-три дня после издания помянутого приказа по полку я был в таком радостном настроении, как гимназист, выдержавший с успехом выпускной экзамен и получивший аттестат зрелости. Все сводится к данному времени, месту и обстоятельствам. Бывают события для современников первостепенной важности -- события, производящие замешательства между государствами, сопровождающиеся кровопролитиями, а в глазах потомства оказывающиеся ничтожными, не стоившими не только крови, но тех чернил, которые из-за этих обстоятельств потрачены. В жизни каждого человека нечто подобное тянется от детства до гробовой доски. Подумаешь, как иной человек хлопочет, суетится с чрезвычайным жаром и увлечением, выступает с каким-нибудь делом, кажущимся и ему, и многим другим необычайно важным, чуть не судьбы человечества решающим, а пройдет несколько лет -- и, Боже мой, с какой улыбкой (хорошо еще если добродушной) будут читать об этом жаре увлечения другие люди, в свою очередь, занятые опять крайне важными, не чета-де тем, прежним делам!.. Все условно.
Свободное копирование
