В Лесхимсоюзе, к огорчению М. М. Козлова, мне работать не дали. Как только приобрел более или менее нормальный вид и вышел из больницы, вызвали в райисполком, предложили принять склады системы «Заготзерно» в Вельске. Я к Козлову. Он кому-то звонил, доказывал свое, ругался, потом развел руки: «Ничего не получилось. Иди в райисполком, не отказывайся. Бесполезно!».
Признаться, я трусил связываться с зерновиками. Время голодное, охотников за хлебными продуктами много, ответственность на плечи ложилась не та, что за канифоль, скипидар и лыжи. Помнил и то, что в начале войны посадили в тюрьму завскладом «Заготзерно» в Синеге. Он не уберег от дождей и испортил много мешков с мукой. Халатность в те годы порой рассматривалась как вредительство, а это грозило судом «за политику».
Пробовал в райисполкоме сослаться на плохое здоровье, но мне сказали :
— Лесхимсоюз обойдется, в Синеге справляется твоя жена. А в заготзерне сложилась такая обстановка, хоть склады опечатывай. Не найдем, кому их доверить. А про здоровье что говорить? Все здоровые работники сейчас на фронте.
Наташа и в самом деле справлялась с работой вполне успешно. По документам она, как и я, имела трехклассное образование, но всегда любила заглянуть в журналы и газеты, читала детям вслух различные книжки. Еще до войны, помогая мне вечерами, научилась разбираться в конторских бумагах склада.
В апреле 1944 года я увидел ее заметно усохшей, с морщинками на лице и сединой в волосах, но она оставалась по-прежнему бодрой, быстрой в домашних делах, общительной с людьми на работе и заботливой хозяйкой в семье.
С прокладкой железной дороги через Вельск к Котласу районные и межрайонные ведомства постепенно переносили свои склады из Синеги в Вельск. Рабочие места сокращались, опустевшие складские постройки продавались на дрова. Синега утратила значение перевалочного пункта для окружающих районов. В 1946 году ликвидировал здесь свой склад и Лесхимсоюз. Наташа опять стала просто домохозяйкой.
Свободное копирование
