В конце 1944 года радость посетила и нашу сократившуюся, разбросанную по свету семью. Пошли письма от Михаила! В ноябре 1945 года он, не по годам постаревший, но живой и здоровый, приехал домой сам и через месяц-два уже работал преподавателем автошколы в Великом Устюге. Подробно узнали о его мытарствах.
Группу учащихся под начальством Михаила отправили на оборонные работы, а район, куда они прибыли, немцы обошли стороной и продолжали наступление. Об этом сообщил прискакавший к землекопам лейтенант. Сбежавшимся к нему людям он объявил: «Военнообязанные, становитесь в строй! Остальные — добирайтесь по домам кто как может». В строй стало десятка полтора — мужчины разного возраста и молодые ребята. Лейтенант сел на своего коня и ускакал, а руководивший работами сержант повел безоружную команду вроде бы в свою часть. До вечера и ночью не встретили ни своих, ни немцев. В деревне на пути немцев тоже не было. Жители покормили уставших людей. Утром сержант повел команду дальше. Не прошли но дороге и двух-трех километров, как навстречу выскочил из-за поворота грузовик с чужими солдатами. Затормозил перед растерявшимся в первый момент сержантом. Тот поднял руку: «Не стреляйте! Это гражданские!» — и бросился бежать в лес. Затрещали автоматные очереди — сержанта убили, труп забросили в кузов. Два солдата повели задержанных назад к деревне. К вечеру туда же привели колонну пленных красноармейцев. Назавтра — еще одну, сразу человек двести. У скотного двора огородили веревками на кольях «лагерь» и дали понять: шагнешь за веревку — «пук-пук»! Через несколько дней отобрали наиболее здоровых на вид пленных, увели к железной дороге и отправили в Германию. В их число попал и Михаил.
За три года Михаил побывал в нескольких лагерях. Пленных использовали на разных работах — грузчиками на железной дороге, подсобными на стройках, на ремонте булыжных дорог. Последние месяцы перед освобождением Михаил и еще четверо таких же невольников жили «батраками» на хуторе-ферме старика, который, по-видимому, имел хорошие отношения с лагерным начальством. Когда стала слышна артиллерийская стрельба, он и его старуха куда-то уехали на загруженной чемоданами и коробками повозке. Боев в окрестностях фермы не было, и бесконвойные пленники поверили в свое освобождение, когда увидели на дороге машины с нашими солдатами.
Михаил и его товарищи прошли «спецпроверку» при какой-то части неподалеку от фронта и все были направлены в действующую армию. Так что на победном этапе войны Михаил успел помстить фашистам за гибель младших братьев и за свои унижения в плену. Он принимал участие в боях при освобождении Чехословакии, а после Победы еще полгода служил в группе советских войск за границей.
Осенью 1945 года вернулся домой и Петр. Он ни разу не был ранен, но получил на заполярных харчах тяжелую форму язвы желудка. Приехал худой, бледный, слабый, но — живой! Вскоре после демобилизации он был признан инвалидом I группы. Ольга Петровна и горевала, жалела сына и радовалась: «Ничего, ничего, Петруша. Главное, что живой вернулся. А уж тут мы тебя выходим... Отец, помнишь, какой в гражданскую войну из Петрограда приехал? Насквозь простреленный, на ногах не стоял. И ты поправишься». Болел Петр долго. И лекарства, и диетическая пища, и домашние заботы помогали плохо, пока в областной больнице Архангельска ему не сделали операцию — удалили часть желудка. После этого дело пошло на поправку. Теперь он опять работает шофером, растит двух дочерей и чувствует себя вполне здоровым.
А Дмитрия и Николая мы не дождались и уже никогда не дождемся... Будьте прокляты фашисты! Будьте прокляты все, кто помогал им начинать войну против нашей страны!
Свободное копирование
