В январе 1920 года я еще слабый от раны и недоедания, иссохший, как мощи церковные, но счастливый от ожидания близкой встречи с семьей, ехал от Петрограда к Вологде. Уже ходили поезда с пассажирскими вагонами. В Вологде купил у бабки на толкучке каких-то лепешек, наелся вволю, и в дороге на Вятку у меня началась маета с животом. Вдобавок, я еще и простудился. Стояли морозы, в вагонах было холодно, шинель и другая одежонка тепла в теле не держали. В Вятку приехал совсем больным, с высокой температурой и плохо соображающей головой. В то время почти везде можно было подхватить тиф. Одолевала страшная мысль, что я так и не доберусь до близкого теперь дома.
Незадолго до этого времени белогвардейский отряд некоего Орлова, пытаясь прорваться на соединение с остатками разбитой колчаковской армии, обошел позиции Северного фронта, вышел лесами к Вычегде и захватил городок Яренск, от которого до Сольвычегодска было верст 200. В связи с этим еще в Вологде нас пугали слухами, будто к Котласу от Вятки поезда не ходят, поскольку бело- бандиты прорываются к железной дороге. К счастью, эти слухи не подтвердились. Отряд Орлова был уничтожен, а сам он был убит. Поезда на Котлас шли, и я изо всех сил старался не показать себя хворым, чтобы не угодить в тифозный барак. Страшнее всего было потерять сознание. В борьбе с тифом санитарная служба тех дней решительно изолировала от здоровых всех тех, кто хоть мало-мальски был похож на тифозных больных.
Мне опять помог счастливый случай. На вокзале встретил земляка, Александра Ивановича Бурдаева, тоже ехавшего домой после ранения. Рассказал ему о своей беде. Он тут же взял надо мной попечительство. Сели в поезд, Александр отстоял для меня лежачее место. Почти всю дорогу я провел в беспамятстве. Одежда насквозь промокла от пота. А в Котласе, когда Александр уложил меня на полу вокзала и куда-то отошел, я снова потерял сознание. И тут случилось то, чего я так опасался в Вятке. Санитары подняли меня и утащили в тифозный вагон, прицепленный к поезду на Вятку, откуда я с такими мучениями только что прибыл.
Очнулся на нарах в жарко натопленной теплушке. Из разговоров скоро понял, куда попал. Хотел сразу же уйти — не отпускают. Начал ругаться, достал документы, но старшим в вагоне сидел какой-то невозмутимый пень в сером халате поверх полушубка. Он твердил одно: «Что из того, что дом рядом? Что из того, что по ранению? Сказано, везти в Вятку — и повезем! Там разберутся». Однако, когда поезд тронулся и я решительно устремился к приоткрытой двери, вагонный надзиратель не стал применять силу. Вывалился из теплушки уже на ходу. Преодолевая головокружение, добрался до вокзала, пробовал искать Александра. Не нашел. Позже узнал, что он в это время, услышав от пассажиров, что меня унесли санитары, бегал по Котласу, искал меня в больницах.
Свободное копирование
