6. НА СЕВЕРНОМ ФРОНТЕ.
В августе срок моего лечебного отпуска кончился. Я пришел в военный комиссариат. Нога к этому времени поджила. После осмотра у доктора комиссар назначил меня на должность помощника начальника штаба в запасной батальон, которым с осени 1918 года по-прежнему командовал П. Л. Круковский. Но здесь я пробыл всего три-четыре дня, не успев привыкнуть к своим новым обязанностям.
Военком получил приказ срочно сформировать маршевую роту и отправить ее на пополнение частей, оборонявших от интервентов и белогвардейцев генерала Миллера котласское направление на Северной Двине.
В большой спешке, за одни сутки, из состава запасного батальон укомплектовали отряд из трехсот человек. Все это была молодежь, прошедшая военную подготовку только в батальоне Круковского. Даже командирами взводов пришлось временно назначить ранее не служивших в армии, но наиболее расторопных и сообразительных ребят. Круковского уговорили отдать из постоянного состава батальона только четырех младших командиров. Командиром, в основном крестьянской, необстрелянной маршевой роты назначили меня.
Я и сам был еще молод, исполнилось 28 лет, но за плечами у меня была солдатская и унтер-офицерская служба, школа прапорщиков и, главное, опыт командования ротой в тяжелых боях на Южном фронте. Узнав, что я воевал с белыми на Дону, и заметив прихрамывание после ранения, недообученные «ратники» смотрели на меня как на бывалого боевого командира.
Вооружили отряд очень плохо. Винтовок дали 20—30 процентов от потребности, патронов насыпали в две фуражки. О пулемете и гранатах не заикались.
— Что было, все вам отдали. Оставили только для караула по одной винтовке на пост да пятнадцать винтовок для обучения новобранцев, — горестно пояснил Кру- ковский. — На Двине люди нужны, там вас сразу вооружат.
В этот раз и обмундированы бойцы были весьма скудно. Видимо, все старые запасы в Сольвычегодске кончились. Стоявшие в строю больше походили на партизан, а не на бойцов регулярной армии — в старых шинелях, ватниках, домотканых кафтанах, мятых пиджаках. На ногах у многих — лапти с опорками. Лаптей нашлось вволю, нам их дали в запас пар двести — новеньких, желтых, из мягкого березового лыка.
На митинге перед отправкой на фронт уездные руководители и военком рассказали нам о сложившейся в Республике обстановке и о положении на Северной Двине. Англо-американские и французские интервенты с помощью русских белогвардейцев хозяйничали в северном краю. Их войска захватывали территории, а промышленники и торговцы налаживали вывоз за границу леса, пушнины, кож, льняного полотна, высокосортной рыбы и других ценностей. Враги повсюду зверски расправлялись со сторонниками рабоче-крестьянской власти. Мы знали о мучительных смертях людей в концлагере на Мудьюге, о массовых расстрелах на Мхах в Архангельске. Обо всем этом в 30-х годах была выпущена книга "Интервенты на советском Севере".
Свободное копирование
