Мои воспоминания - 110

На фото: Исследование Вагоноопрокидывателя на Ждановском металлургическом заводе. 1966 г.

Основная деятельность нашего института заключалась в выполнении научно-исследовательских работ по разработке технологии производства новых видов труб или усовершенствовании существующей технологии. Трубы занимают особое место в народном хозяйстве. Они необходимы в любой отрасли: в сельском хозяйстве, транспорте, строительстве, добыче полезных ископаемых, медицине, обороне, энергетике, тяжёлой и лёгкой индустрии. Например, тепловые и атомные электростанции на 80 – 85% состоят из труб. Диаметры труб, изготовляемых промышленностью – от 0,3мм до 2 метров. В течение года институт выполнял от 300 до 600 научно-исследовательских работ (НИР). Заказчиками работ были организации министерства чёрной металлургии или других министерств. Много заказов было от министерства обороны. По мере развития техники появляется потребность в новых конструктивных элементах, в частности, в трубах с новой геометрией – с новыми размерами или с новой формой (например, с ребристой поверхностью) или с новыми свойствами (например, с повышенной или пониженной электропроводностью, магнитной проницаемостью, пластичностью или коррозионной стойкостью). Как правило, трубы с новыми свойствами требуют разработки технологии их изготовления, чем мы и занимались. Так, например, сотрудники нашего института разработали технологию изготовления труб для тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) атомных электростанций, а наш опытно-экспериментальный завод (ОЭЗ ВНИТИ) их изготавливал. Такая трубочка имеет диаметр 7 мм и три наружных винтовых ребра. Внутри ТВЭЛ размещается ядерное горючее – обогащённый уран 235 – а снаружи циркулирует теплоноситель первого контура – вода или расплавленный натрий. Такие трубочки идеально подходили для изготовления корпусов шариковых авторучек, которые тогда были дефицитом. Все сотрудники ВНИТИ писали такими ручками, и, кроме того, это был великолепный сувенир для знакомых.

 Нашим сотрудникам очень много времени приходилось проводить в командировках. Такая специфика работы была обусловлена тем, что наш институт сотрудничал со множеством организаций. У меня бывало в год больше 10 командировок общей продолжительностью больше 100 дней, а у некоторых сотрудников общая продолжительность командировок доходила до 250 дней в год. За 32 года работы во ВНИТИ я находился в командировках в общей сложности больше 2000 дней.

Говоря о командировках сотрудников ВНИТИ нельзя не вспомнить Дору Самсоновну Китайгородскую, главного бухгалтера института в течение почти полувека. За время её работы сменилось несколько директоров института, и все считали её компетентным специалистом и добросовестным человеком. Несмотря на то, что в бухгалтерии работало больше 10 человек, все документы, связанные с расходованием наличных денег, контролировала и подписывала лично Дора Самсоновна. В конце каждого рабочего дня возле её кабинета выстраивалось 15 – 20 человек для оформления командировочных денег. Причём некоторые сотрудники оформляли командировку, не отчитавшись за предыдущую. Дора Самсоновна знала всех сотрудников института, говорила всем «ты» и помнила тех, кто своевременно не оформил отчёт по командировке. Нарушители порядка не могли рассчитывать на снисхождение, так как Дора могла не подписать новую командировку и не выдать деньги. Я запомнил интересный штрих. В кабинете главного бухгалтера стоял большой письменный стол с полукруглым вырезом. Когда Дора сидела за столом, то её живот как раз помещался в этом вырезе. В связи с частыми командировками у нас широко практиковалась такая шутка. Иногда сотрудник после прихода на работу получал указание срочно ехать в командировку. Ему быстро оформляли документы, выдавали командировочные деньги, и он уходил на вокзал. Пока он ходил в бухгалтерию и в кассу, ему в портфель подкладывали какую-нибудь тяжёлую деталь, которую он обнаруживал уже в поезде или в автобусе. Выбросить её он не мог, так как мы подкладывали нужную ему деталь. Эту тяжесть он вынужден был везти в командировку и обратно.

Чаще всего наши сотрудники ездили в Никополь на Южнотрубный завод – ЮТЗ. Это один из двух самых больших трубных заводов в СССР. В Никопольской гостинице «Родина» наш институт арендовал почти целый этаж, каждый день здесь было 10 – 20 наших сотрудников. Вечером все собирались в коридоре или в большом номере, обсуждали насущные проблемы и долго не расходились. Любители карточной игры могли играть до утра. Чаще других ездил в Никополь наш сотрудник Коля Черкасов. В нерабочее время он занимался тремя делами: пил, курил и читал книги. Коля был самым частым посетителем Никопольской библиотеки. Пил он обычно не в компании, а один. У меня с ним были хорошие отношения, один раз он даже пригласил меня за свой столик в ресторане гостиницы. Это было уникальное событие, т.к. он обычно никого не приглашал. Однажды я жил с Колей в одном номере гостиницы. Вечером он обычно лежал на кровати, на груди стояла пепельница, во рту торчала сигарета, в руках книга. Когда сигарета заканчивалась, он от неё прикуривал новую. Я не выношу папиросный дым, но там была вторая комната, дверь в которую я плотно закрывал. Как-то вечером, когда все трепались в коридоре, на наш этаж поднялся Коля. Было видно, что он хорошо «поддатый». У нетрезвого Коли была специфическая походка—у него не сгибались при ходьбе колени—и изъясняться он мог только междометиями. Коля подошёл к столику дежурной, безошибочно нашёл ключ от своей комнаты, подошёл к двери и попытался её открыть. Мы все с интересом за ним наблюдали. Замочная скважина находилась с левой стороны двери, а Коля упорно пытался вставить ключ справа. Мы попытались помочь ему, но Коля сказал: «М-м-м-м» и сделал отстраняющий жест рукой. В конце концов дверь ему открыла дежурная. Интересно, что за более чем 30-летнее знакомство я ни разу не видел его больным, даже во время эпидемий. В разговоре со мной Коля сказал: «Я так проспиртован, что до меня не доберутся никакие микробы». Со своей профессиональной работой Коля успешно справлялся.

Хочу рассказать, как Коля проведал меня во время болезни. Я лежал с высокой температурой. Коля решил навестить меня и заодно передать мне какие-то бумаги, которые я должен был подписать. Мы с Колей поговорили, причём я обратил внимание, что он несколько раз с удивлением оглядывался на сервант, стоящий за его спиной. Наконец Коля не выдержал и спросил, указывая пальцем на наполовину пустую бутылку водки, стоящую в серванте: «Что это такое?». Я ответил, что это водка, оставшаяся после Нового года. Дело было 20 января, и изумление Коли невозможно было описать. 20 дней стоит начатая бутылка водки, и никто её не допил??!!

Трубный завод имел свою небольшую элитную гостиницу, расположенную в парке недалеко от завода. В 1960 году президент США Эйзенхауэр должен был нанести визит в СССР, и в том числе посетить ЮТЗ. Специально для приёма президента и была построена эта гостиница. После известного неудачного полёта американского самолёта-шпиона U2 с пилотом Пауэрсом визит Эйзенхауэра не состоялся, и наши сотрудники иногда жили в президентских условиях. Кстати, я там пару раз был и ничего особенно шикарного не видел. Президентскую обстановку оттуда вывезли и заменили стандартной дешёвой мебелью.