В неволе свободы выбора

 В неволе свободы выбора

 Семейное счастье, золотая середина. Как скрестить задушевность всегда слегка подвыпившего российско-советского мужа и стереотип современного рационального нещедрого мужа-немца, любовь которого светит, но не греет?

 Об этом на страницах одной русскоязычной газеты писала журналистка N.: «...не принять быть родным в нашем русском понимании», — сетует она на нового мужа.

 А вы загляните в немецко-русский словарь: родной — «der Verwandte» — переводится только как «родственник», а никакая вам не родня по духу. Да и духовность, наша внутренняя наполненность, чем мы так гордимся перед нашими новыми мужьями, переводится с русского языка без нашей поэтики. «Geist» (дух) для них, немцев, в первую очередь понятие религиозное. Затем трактуется как сознание, а чаще — как ум и мысли. По словарю Ожегова, всё правильно...

 Нет, чтобы принять это как производную для создания новой семьи: наша духовность и их прагматический ум — новый фундамент эмигрантского брака. Мы же хотим заиметь всё сразу в новом браке, но не хотим понять простую истину: прежде чем получить, нужно научиться отдавать.

 Если в новом браке взвинченная российская национальность не наложится на устойчивый немецкий прагматизм, а русская душевность не совпадёт с немецкой сентиментальностью, гармоничному браку не быть. Прожив первые двадцать лет в Германии, из которых последних тринадцать — с немцем, я пришла к убеждению, что семья — это взаимные обязательства. Счастливы в браке те, кто эти обязательства выполняет с любовью, готовностью и желанием. В таких случаях семейный круг становится неразрывным кольцом независимо от национальности и менталитета.

 Нам, бывшим советским жёнам и подругам, в новой стране необходимо многому учиться и научиться, освобождаясь от внутренней лености. К сожалению, достаток и материальное благополучие мужа для многих из нас становится тормозом, а не стартовой площадкой для развития. Уверена, что с этими проблемами сейчас столкнулись и семьи «новых русских».

 Вспоминаю себя в прошлой, советской жизни и вечный упрёк мужа:

«Почему ты никогда не говоришь «мы», а только «я»?

 Думаю, что была не единственной. На первом месте были дети, карьера и работа, а муж сосуществовал рядом. Жила по принципу — куда он денется... И только после его смерти поняла, какой плохой женой я была. Наготове всегда был ответ: «Прости, не успела». Сегодня не успела рубашку погладить, завтра — поесть приготовить и т. д.

 С немцем такое поведение непозволительно. Независимо от того, приедет он домой или нет, в 12:15 стол накрыт и обед готов. Наконец понимаю, что еда — не смазка двигателя, а удовольствие и наше с ним свободное время с выключенным на пару часов телефоном и запертыми на ключ воротами дома.

 Многое, что в новой семье принимается как протокол, в российской не имело места. Если бы, к примеру, кто-то из моих бывших ленинградских подруг сказал, что они с мужем ежедневно обсуждают меню на завтра, я бы не поверила. Готовили из того, что успели достать, из того, что завезли в ближайший магазин. Я бы подняла на смех моего покойного мужа, попроси он меня приготовить фасолевый суп, предупредив, что стручки должны быть нарезаны длиной полтора сантиметра.

 По мнению второго мужа, стручки, нарезанные длиной по одному сантиметру, в тарелке выглядят неэстетично, а по два — не умещаются в ложку. Так в мелочах, в буднях учусь толерантности, учусь хотя бы пару часов в день быть самой у себя домработницей при полном достатке.

 Однажды была просто шокирована, прочитав, что дочка Штрауса, первого человека Баварии, после гимназии вместо престижного университета пошла в школу домоводства. Теперь понимаю, почему: университет от неё никуда не делся, и, став министром культуры и образования Баварии, она с министерским блеском вела и домашнее хозяйство. Рабочее кресло — только дополнение к традиционным трём К — Küche, Kinder, Kirche.

 Часто встречаются брачные объявления, в которых солидные дамы из Москвы, Ленинграда, Риги и Одессы предлагают себя в жёны немцам. Хочется задать вопрос: сможете ли вы стать женой западного человека? Как им объяснить, что такой брак — это два мира, два образа жизни и мышления, два различных социальных уровня, два воспитания и, наконец, два языка? Хватит ли жизни и желания преодолеть всё это и остаться достойной партнёршей мужу и не превратиться в чеховскую душечку?

 И если одна из них когда-то услышит от мужа-немца «Du bist ich», пусть с полной уверенностью переведёт как «родная»…