Школа - 1

ШКОЛА

Осенью военного 1944 года я пошёл в первый класс Коломино-Гривской семилетней школы, расположенной на Центральной улице, между сельмагом и сельсоветом. Была она одноэтажным деревянным зданием с печным отоплением. Во дворе деревянные туалеты (типа "сортир") для мальчиков и девочек, конюшня для лошади и хранения сена.

В школу принимали тогда с восьми лет, а мне шёл уже десятый. Попридержала меня мама по ряду причин: во-первых, ростом я был мал, во-вторых, нечего было надеть на себя. А главное ждала мама, когда первый класс начнёт учить Матрёна Георгиевна Гаськова, самая любимая и уважаемая учительница на посёлке.

Она и стала моей первой учительницей. Я запомнил её ласковой, внимательной, доброй и заботливой. Не имея своих собственных детей, всю материнскую заботу она отдавала нам, оберегая нас, как цыплят наседка. Под её крылом оказался 31 голодный и плохо одетый ребёнок.

По росту я был тридцатым, меньше меня был только один литовский мальчик. Все мальчики были острижены наголо и должны были носить рубашку навыпуск, т.е. поверх штанов, стянутую поясом. У девочек не было таких ограничений.

Первым, что я увидел в школе, был портрет кудрявого мальчика и под ним надпись: "Учиться, учиться и учиться!" Естественно, такое запомнилось на всю жизнь. А учительница нам сказала: - "Это, дети, Владимир Ильич Ленин - величайший гений человечества, создатель коммунистической партии и основатель Советского государства, вождь и учитель трудящихся всего мира."

Занятия в школе шли в две смены, и мы учились в первую, с утра. К сожалению, тех одноклассников, за исключением одной девочки, я уже не помню. С другими ребятами сошелся быстро, а вот с ней не получалось. Она на две головы была меня выше и постоянно дразнила: "А скворушке кашки!" Брали с неё пример и другие девчонки. Дома я сквозь слёзы признался маме, что обижают меня девчонки, думал, прижмёт она меня к себе и пожалеет.

Неожиданно, она сказала вдруг: - "Жизнь, сынок, штука серьёзная и нужно самому уметь за себя постоять, в ней важно уметь и дать отпор обидчику." На следующий день, когда Тонька снова стала меня дразнить, я сумел подпрыгнуть и достать левой рукой до её носа. Кровь полилась у неё, как из борова при забое. Это было первой попыткой отстоять своё человеческое достоинство, а также первым и последним случаем, когда я поднял руку на женщину. После этого обижать меня она перестала, хотя и друзьями мы не стали.

Каким радостным и незабываемым был приход в класс нашей учительницы с фанерным подносом, на котором лежал 31 кусочек чёрного хлеба, размером чуть больше спичечного коробка. "Дедушка Сталин прислал вам", - странно отворачивая глаза, говорила она. И мы на перебой, перекрикивая друг друга, славили доброго вождя. Детей обмануть не трудно, коли везде слышалось: "Сталин, Сталин, Сталин", то и мы верили, что всё хорошее связано с ним. Нам оставалось только любить его и нашу великую Родину, где строиться самая счастливая жизнь. Вот разгромим под его гениальным руководством врага, и наступит это время. А пока нужно бороться, ничего и никого не жалея.

В качестве примера, приводили историю Павлика Морозова, предавшего отца во имя правого дела. О нём пели песни, его именем называли пионерские дружины. А ведь у многих из нас отцы тоже были преданы, только мы не знали кем.

Читать учились по единственному букварю, который был у учительницы. С этим проблем у меня не было, ибо читать уже до школы научился по книжечке стихов русского поэта А. Плещеева. Ирония судьбы - поэт тоже десять лет своей жизни провёл в ссылке. Матрёна Георгиевна ставила меня на учительский стул, и я звонким голоском читал нужную страницу букваря.

А вот с письмом, возникли вдруг проблемы. Вообще-то, от природы, я левша, писать же требовалось только правой рукой. Мы с учительницей вдоволь намучались, пока я привыкал держать ручку в правой руке. Левую, во избежание соблазна, учительница привязывала пояском к спинке парты.