Самая ответственная пора — уборка. Тут уж из района и даже из Москвы прибывали уполномоченные. Нашему колхозу была оказана огромная честь, приехал московский академик и дважды Герой Социалистического Труда Николай Цицин.
Начинали уборку с озимой ржи. Жали её и женщины серпами, и конные лобогрейки. Мальчик-коногон управлял лошадями, а мужчина занимался непосредственно жатвой. Снопы свозили на ток, где стучали молотилки с приводом от трактора ХТЗ. Оставшиеся на полях колоски тщательно заставляли собирать тех же школьников. А вот присвоить такой колосок голодному ребёнку было нельзя, это расхищение социалистической собственности. Пшеницу и овёс убирали комбайнами на тракторной тяге. А вот с главным конструктором самоходного комбайна "Нива" А.И.Изаксоном, я буду лично знаком много лет спустя.
Обмолоченное зерно в мешках доставлялось на сушилку. Теперь дело за дровами. Из больших куч, оставшихся после раскорчёвки леса, выбирали пни, это и было топливо. Просушенное зерно везли за 18 километров в Коломино на элеватор. Сдача зерна была праздником, поэтому на головной бричке развевался красный флаг. Некоторые возницы, замотанные беспрерывной работой, засыпали на ходу, и лошадь сама выбирала путь или просто начинала мирно щипать травку. По слухам, стал будить такого сонного мужика комендант:
— Из какого колхоза? — Не мешай спать в пути.
— Фамилия твоя? — Не буди рано на заре.
Но на деле такое маловероятно, с комендантом шутки были плохи.
На приёмном пункте зерно сдавали на анализ и спешили разгрузиться. Некоторые здоровяки таскали по три мешка сразу, один на горб и два в подмышках. Потом на пристани брали попутчиков, если таковые были в обратный путь, другого транспорта ведь не было. И так день за днём, туда-сюда.
Убрав зерновые, приступали к конопле и льну. Культуры эти приносили колхозу какую-то копейку, но были весьма трудоёмкими: убрать, вымочить, расстелить, обработать. Занимались этим старшеклассники и пожилые женщины. Школьники убирали также турнепс, картофель, редьку, репу, морковь и свеклу. В период уборки нас кормили в бригадах обедом, состоявшим из супа и киселя, осенью добавлялась картошка.
Немец Остердак выступил как-то с заявлением: - "Бригадир, я не хочу нарымчанку долготьём, хочу толстую кашу, чтоб ложка стоял!" Хотеть-то он хотел, да кто ж ему даст.
Когда дети приходили к маме в бригаду, она старалась угостить их дарами своего поля, как-то подкормить.
Свободное копирование
