183 письма с Севера - 68

Глава 37

 Отпуск 1984 года запомнился не только обожжённой рукой, но и другими событиями, которых в этом високосном году оказалось необычно много. Но — обо всём по порядку.

 В отпуск мы ездили всегда только в Ермак — там жили и мои, и Любины родные. О том, чтобы съездить на море, об этом у нас даже и разговор как-то не заходил. (Впервые на море мы вместе поехали только в 1995 году). Ермак располагал и солнцем, и рекой, и овощами в огороде, и пивом в магазине — всё это способствовало комфортному времяпровождению.

 В отпуск всегда добирались так: Надым — Тюмень — Омск — Павлодар — Ермак. Из Надыма в Тюмень летели самолётом (другим транспортом выбраться невозможно), из Тюмени до Омска всегда ехали на поезде, из Омска до Павлодара — на автобусе, или по Иртышу «Ракетой». Ну, и до Ермака — или автобусом, или «Беларусью», которая поменьше «Ракеты», но тоже на подводных крыльях.

 Когда я с Игорьком вылетели из Надыма, здесь ещё лежали не дотаявшие к этому времени сугробы снега. В Тюмени оказалось теплей, но люди ходили в осенних пальто и куртках. Мы сели на поезд и утром следующего дня приехали в Омск. Здесь тоже стояло тепло, но не по-летнему, деревья покрылись лишь едва заметной зеленью. Когда поезд шёл по мосту я увидел, что Иртыш полноводен от весеннего разлива, ледоход только начался, сплошь плыли огромные льдины, и кое-где на берегу виднелись точно такие же, выброшенные половодьем.

 В Омске мы сразу направились к моей двоюродной сестре Галине Железовой, к которой раньше только один раз приезжали на улицу Красный Путь. Здесь она жила вдвоём со своей шестнадцатилетней дочерью Леной. В городе чувствовалось предпраздничное настроение, весь город украшен всевозможными красными флагами и транспарантами.

 Галина — старшая дочь отцовой сестры Марии. После окончания Омского мединститута, она вышла замуж за омича Володю Железова, который впоследствии оказался выпивохой, и вскоре их брак распался. На руках осталась маленькая дочь. После развода бывшему мужу достался старый «Москвич», а за Галей осталась двухкомнатная квартира в девятиэтажке. Все силы Галя положила на воспитание дочери, своя личная жизнь так и не сложилась, возможно, из-за завышенных требований к предполагаемому отчиму для ребёнка.

 29 апреля — выходной день, поэтому Галю мы сумели застать дома. Нашему неожиданному приезду она была рада, но ещё больше радовалась её дочь Лена: нечасто бывали родственники в гостях в их уютной квартире. Лена училась в школе, уже в девятом классе. Все стены её маленькой комнатки украшали всевозможные картины и фотографии с изображением лошадей. Лошади, как я понял, её увлечение. Она до самозабвения любила этих красивых животных.

 В квартире у них имелась единственная живность — маленькая беленькая, с чёрным пятном у хвоста, короткошерстная собачка непонятной породы, похожая на дворняжку, и очень умная (а, может, забитая). Я видел, как после прогулки Галя заходила с Чапой (так звали собачку) домой, и та покорно стояла на половичке у порога и ждала, когда хозяйка занесёт её в ванную и помоет ей ножки.

 — Знаешь, как мальчишки во дворе зовут нашу Чапу? «Белый Бим Чёрная жопа», — со смехом сказала мне Галя.

 — Здорово подмечено, это ж надо — чего только не придумают.

 Вечером я поделился с Галей своими соображениями по поводу того, каким образом решил из Омска добраться до Ермака.

 — Хочу нынче прокатить сына по Иртышу, пусть посмотрит реку, где долгие годы жили и работали его прадеды. Завтра съезжу на речной вокзал, узнаю, когда на Павлодар пойдут «Ракеты».

 — Я думаю, не раньше, чем через четыре-пять дней, Иртыш только что очистился ото льда. Поживите здесь, погуляйте по Омску, завтра для начала можно будет пойти на демонстрацию.

 Утренний визит в речпорт подтвердил мои опасения — первый рейс намечался лишь на 6 мая. И тогда я решил воспользоваться гостеприимством сестры, чтобы Игорьку получше показать Омск, и взял билеты на это число.

 Наступило 1 Мая. С утра из настенного репродуктора лились жизнерадостные коммунистические песни, которые я знал наизусть с самого детства. Утро выдалось хоть и солнечным, но по-весеннему прохладным. Я взял с собой фотоаппарат с кинокамерой, и мы пошли смотреть праздничный город. После прогулки я купил вина, пива, кучу конфет и других лакомств. Праздник удался!

 С 3 мая Галя вышла на работу, а Лена пошла в школу. Мы с Игорем по целому дню пропадали в городе, осматривали его достопримечательности. Все дни стояла тёплая солнечная погода. Я покупал сыну разные лакомства. Помню, посетили какой-то зоопарк, потом у одной торговки в лотке у перехода покупали лотерейные билеты «Спринт», но ничего не выиграли. Торговка сказала, что был случай, когда кто-то выиграл «Волгу», но мы особых надежд на такую удачу не питали и от прожорливого лотка отвалили. Потом долго бродили по новому современному, только что сданному в эксплуатацию, торговому центру. Сделали покупки: я Гале в подарок купил красивый набор ложек и вилок, Лене статуэтку лошадки и какую-то дорогую книгу. Себе купил электрошашлычницу, всю из нержавейки, со стеклянными подъёмными дверцами, которую потом посылкой отправил из Ермака в Надым. Стёкла, правда, пришлось выставить и везти вручную.

 Незаметно подошёл и день отплытия, 6 мая. Скоростной теплоход «Ракета» отходил в 7 часов утра. С Галей и Леной мы попрощались дома, и к назначенному времени с Игорем явились на речной вокзал — предстояла 12-часовая поездка по реке. Мы вошли в пассажирский довольно прохладный салон. Любителей весенних путешествий здесь сидело немного — пустых сидений оказалось больше, чем занятых. Двигатели мерно зарокотали — теплоход взял курс вверх по течению.

 Иртыш при разливе всегда полноводен, но вода в это время грязная, с рыжеватым оттенком. То слева, то справа от теплохода проплывал разные пучки соломы, ветки, коряжки, какая-то пена. Бакенов и других знаков судоходства я нигде не видел, видимо, во время высокой воды они не очень-то и нужны — «Ракета» шла строго посередине реки.

 В начале пути теплоход легко развил скорость и заскользил на своих подводных крыльях, но уже менее чем через час я заметил, что движение его стало тяжёлым, скорость снизилась. Потом теплоход и вовсе остановился и минуты две отрабатывал ход назад. В водных бурунах, выбивающихся из-под корпуса судна, я заметил всплывающий мусор. Сновавший по теплоходу матрос пояснил, что таким «макаром» мы будем плыть весь день — мусор набивался на подводные крылья и тормозил движение судна. Я испытывал страстное нетерпение поскорее увидеть Ермак и своих родных. Наблюдая, как вяло движется наш «глиссер», мне казалось, что мы никогда до места назначения не доплывём. Уже на втором часу поездки я искренне пожалел, что семь дней назад не поехал с Игорем автобусом. Уже давно находились бы в объятиях мамочек.