Байконур - 29

 *****

 Демобилизоваться мы должны были 19 ноября — ко Дню Ракетных войск и Артиллерии. Нас уже давно считали «стариками», то есть не посылали в караулы, в наряды по столовой, старшина роты делал вид, что не замечал, когда мы не ходили на зарядку. В свободное время мы иногда играли в карты, хотя в армии это не разрешалось. И я не знал тогда про существовавший в природе закон Мерфи.

 О существовании так называемого закона Мерфи я узнал много лет позже. Он гласил: «Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается». А одно из следствий закона таково: «Из всех неприятностей произойдёт именно та, ущерб от которой больше».

 Так вот, как-то на ноябрьские праздники, когда командир роты находился на выходном дне, я с Жорой и ещё четырмя ребятами-земляками расслабились и от нечего делать решили перекинуться в «дурачка». Только присели, а тут, откуда ни возьмись, появился начальник связи майор Кубарев. Если бы мы играли просто в казарме, может, и сошло бы с рук, но нас нелёгкая занесла в кабинет ротного (обнаглели, блин). Кубарев застал нас там и, естественно, увидев карты, наказал: мы получили по трое суток гауптвахты. Думаю, что справедливо.

 За всю службу это был единственный раз, когда меня так наказали, да ещё к её окончанию. Как говорила в таких случаях моя родная матушка: делал, делал и говном запечатал. Не скрою, было и стыдно, и неприятно от сознания того, что так глупо всё получилось. Просто какой-то фатализм. Чёрная полоса.

 В караульном помещении — это здесь находилась «губа» — имелись специальные камеры для провинившихся, куда нас по три человека в каждую и поместили. Вот уж где мы с Жорой нафилософствовались о «смысле жизни»!

 Спали мы на голых деревянных нарах, а на стенах откуда-то постоянно появлялись тараканы. Кормили нас, правда, в специальной комнате, где питался и караул.

 Дежуривший в караульном помещении старшина балагурил:

 — Мужики, выше нос! Если солдат за службу ни разу не сидел на «губе», то это ненастоящий солдат.

 — Спасибо, дядя, что утешил, — грустно откликнулся кто-то из нас.

 Кое-как мы пережили эти три дня, а потом узнали, что из армии нас отпустят на месяц позже. Так и вышло: приказ о демобилизации был подписан 19 декабря 1968 года. Мы и этому были рады — нас вполне могли задержать дольше.

 Капитан Кравцов нам сочувствовал и сказал, что накануне в штабе части готовился приказ о присвоении мне и Жоре звания сержантов запаса, но теперь приказ отменён. По этому поводу Жора не преминул съязвить:

 — Сик транзит глориа мунди.

 Я, конечно, знал это латинское изречение: «Так проходит земная слава».

 Однажды я впервые заметил у себя на голове среди тёмных волос странные светлые волосинки: это пробилась первая седина.

 Прослужил я два года и шесть месяцев. Расставался с частью и Байконуром без сожаления. Домой ехал на поезде с ребятами, поэтому скучно не было. Ехал тем же путём, каким нас везли в армию. За окнами вагона видны были бесконечные, покрытые снегом казахстанские степи. Не знаю, как остальные, а я часто задумывался о том, какая будет у меня дальнейшая жизнь? Как сложится она? Ответа, естественно, знать не мог, но не покидало ощущение, что впереди меня ждала целая вечность...