Десять лет после дембеля - 1

Десять лет после дембеля.

 На фото: перед дембелем.

 Глава 1

 В Павлодар поезд пришёл на рассвете, 26 декабря 1968 года — из части мы ехали почти пять суток. Поначалу в дороге все были веселы, даже несколько раз брали в вагон-ресторане пиво и вино — отмечали дембель, начало свободной послеармейской жизни, но к концу пути наш энтузиазм заметно угас, да и денег оставалось только на автобус. На вокзале я попрощался с сослуживцами и первым утренним автобусом поехал в Ермак.

 День выдался пасмурным, холодным, с пронизывающим ветерком, который по дороге гнал позёмку. Пока я дошёл до дома, чуть не отморозил уши, да и сам продрог: шинель грела плохо, а у моей шапки, по армейской традиции, ушки были завязаны на макушке.

 Несмотря на ранний час, дома находилась только младшая сестрёнка Оля. Когда я вошёл, она высунула свой носик из-под одеяла и молча уставилась на меня, не понимая, откуда это я вдруг взялся.

 — Оля, ку-ку! Это я! Приехал насовсем!

 Оля не спеша слезла с кровати, подошла ко мне и прижалась к шинели.

 — А где мама? — спросил я.

 — На работе.

 — На какой работе? — удивился я, помня, что мама всегда была домохозяйкой.

 — Мама устроилась делать уборку в какой-то конторе, я не знаю.

 Оля мне тут же рассказала обо всех домашних делах: мама не только делает уборку в той конторе, где работает, но и топит там печи, папа тоже на работе, старшие сестрёнки в школе, а сама она приболела и в школу не пошла.

 — Как учишься?

 — Без троек.

 — Молодец! Слушай, почему в доме холодно?

 — Мама растапливает печку, когда приходит с работы.

 — Это дело мы поправим, — сказал я, заметив у печи приготовленные для растопки дрова. Здесь же стояло и ведро с углём. Когда дрова хорошо разгорелись, я на них высыпал уголь.

 — Ну вот, скоро станет тепло, и мы будем пить чай. Расскажи, Оля, как вы тут поживаете, что у вас ещё новенького?

 — А мы купили телевизор! — неожиданно вспомнила малышка.

 — Да ты что? А где он?

 Оля подошла к тумбочке, которая стояла здесь же, на кухне, и сняла небольшую скатёрку с ящика, стоявшего на нём. Это действительно был небольшой чёрно-белый телевизор «Рассвет». Я этому обрадовался: значит, и сюда стала доходить цивилизация.

 Ещё не закипел чай, как вдруг открылась дверь и вошла мама.

 — Прямо сердце чуяло, что ты приедешь,— обняв меня, сказала она, — ну, как доехал?

 — Пять дней по степи колыхали, думал, не доедем. До сих пор качает...

 К обеду со школы пришли мои сёстры Наташа с Таней, а потом с работы пришёл и отец. Моему возвращению все обрадовались.

 — Какие планы на жизнь, сын? — едва поздоровавшись, спросил отец, как всегда далёкий от каких-либо сантиментов и слезливых объятий.

 — Не знаю, папа, пока не решил, да и не задумывался как-то.

 — Можно поступить в институт, если пожелаешь, к примеру, в театральный или институт культуры.

 — С голым задом много не научишься, — тут же с небес на землю вернула отца практичная мама.

 Вскоре она приготовила обед, а когда рассаживались за столом, то все еле уместились.

 — Ничего, ничего,— успокаивала мама девчонок, которые никак не могли усесться,— тесновато, но давайте без обиды.

 После обеда отец ушёл на работу, а девчонки постепенно осмелели, принесли портфели и стали показывать мне свои тетради и дневники.

 — Наташа нынче пошла в девятый класс, Таня — в пятый, а Олюшка сейчас ходит во второй, — рассказала мне мама, — завтра ещё сходят на занятия, а в субботу в школе будет ёлка, и потом дети пойдут на зимние каникулы.

 Наташа, как и Оля, училась прилежно, а у Татьяны в тетрадках я заметил троечки.

 — Ну, давай, Лёнюшка, пока не стемнело, надо с чердака достать кровать, а то спать придётся на полу,— окликнула меня мама.

 Кровать, на которой до армии спал Лёва, мама прибрала на чердак — от этого в кухне стало просторно, а на той, где до армии спал я, — теперь спала Наташа. И вот, в кухню опять возвращалась вторая кровать. Тумбочка с телевизором оказалась между спинками двух кроватей. В доме снова стало тесно.

 Намаявшись за день, я спал как убитый, но утром от гомона собиравшихся в школу сестрёнок проснулся. Постепенно родители тоже ушли на работу, дома я остался один и начал размышлять.