От Леонида Хейфеца
11 сентября 1987 г. Дебрецен
Дорогой Володя!
Вот уж ты не ожидаешь получить от меня письмо, но я тебя «достаю» из далекого Дебрецена — тихого, теплого, аккуратного зажиточного венгерского города, куда судьба меня забросила ставить Галина — «Трибуну». Живу комфортно, размеренно, скучно. Не хочется быть предателем, но дважды ставить «Трибуну» — нелегко. Вроде не принято у нас отказываться от поездок такого рода, а если по чести — ни к селу ни к городу она для меня. Только что с долгами разделаюсь, если форинты эти не потрачу. Венграм эта «Трибуна» тоже, кажется, как зайцу барабан. Они заняты своими проблемами — по крайней мере. В этом городе любят дома, машины, фермы и вкусную еду. Тепло, уютно. А у меня на душе мрак, Володя, мрак и ничего не могу с собой поделать. Прости меня, Христа ради. Вижу сейчас твое огорченное лицо, представляю как не до меня тебе: новый дом, новая пьеса, новые проблемы, а я как старая пиявка вцепился и сосу кровь. Но, Володенька, милый — ведь быть же премьере в Москве! Быть или не быть? Быть нам с тобой распятыми, Володенька, быть! Неужели я просто гнусный истерик? Почему внутри меня все дрожит и не успокаивается? Лезут примеры того, как мучительно {276} сейчас у некоторых рождаются спектакли — Славкин, Рощин. Ведь по 3?4 года! Можно как угодно к этому относиться, но Ефремов затерзал Рощина. Надо сказать, что Миша скрипит зубами, но работает. Про Витю я уже не говорю. Ну ладно, возможно, Ефремов и Васильев более конкретны в своих требованиях, я — не в такой степени. Твои пожелания буду стараться выполнить. Все. Только Любшина будет трудно брать, и то я с ним перед отъездом очень хорошо потолковал — может, поддастся. Но мы-то с тобой почему не спасаемся? Самое легкое — не заметить критику. Не обижайся, умоляю, а вдруг правы они? Про тебя. Про меня. Перед отъездом всегда молчавший в смысле претензий Евстигнеев очень просил: напиши Арро — сокращать ветеранов не надо, но сделать их из сегодняшнего времени необходимо! Проверить Нелли — необходимо! Даже Колю, Иру — эти же ребята за год меняются. А ты их написал сколько лет назад?.. Ну, раз судьба так распорядилась — перерыв. Я вернусь, все начну бог знает с чего. Безумная Таня меня начнет терзать по новой, я не сомневаюсь. Ефремов, по слухам, репетирует день и ночь Рощина. Там целый штаб. Балетмейстеры, композиторы, пантомима! Не то, чтобы я завидую, но думаю, думаю… Мне бы здесь отключиться, погулять, понаслаждаться вкусной жратвой, условиями режиссера-гостя, а у меня… Ладно. Не проклинай меня… Привет Гале, которая меня должна возненавидеть. Обнимаю.
Твой Леня Хейфец.
Свободное копирование
