Оттепель - 3

Часть 3. Кино

Но еще более стремительные перемены происходили, начиная с середины пятидесятых в области культуры. В библиотеке Ленина из архивов вытащили запрещенные книги Есенина, Ильфа и Петрова, Бабеля, Булгакова и многих других. Процесс реабилитации писателей или некоторых произведений проходил постепенно, и нам, постоянным читателям, библиотекарши шептали на ухо, что можно взять такую-то книгу на день. Отбрасывая все задания, планы в сторону, мы погружались в неведомый мир и проглатывали одну за другой книги от корки до корки. Чуть позже вышли из небытия молодые писатели и поэты. Обмениваясь между собой информацией, мы умудрялись не пропустить ни одно значащее произведение молодых авторов, появившиеся в журналах.

Вслед за литературой к раскрепощению рванулось кино, которое за короткий промежуток времени совершило гигантский прыжок из ямы политизированных и пропагандистских фильмов к реалистическому восприятию действительности. В 1955 году из Индии следом за нашими руководителями прилетел Радж Капур со своим фильмом «Бродяга». В послевоенном репертуаре это был первый драматический фильм, столь проникновенно хватавший за душу всех нас, женщины не скрывали своих слез. Бродяга и его музыка покорили Союз. И вдруг как из рога изобилия высыпались бриллианты советского кино: «Весна на Заречной улице», «Летят журавли», «Сорок первый», «Баллада о солдате». Эти фильмы, взломавшие барьеры официозности и покорившие мир своей чистотой и задушевностью, казалось, хранились в запасниках, а чудесный Дед Мороз вытащил их из своего огромного мешка и преподнес нам их в подарок. Мы считали естественным, что наши фильмы были отмечены первыми премиями на разных фестивалях.

Но киношники на этом не успокоились, они провели один за другим фестивали итальянского и французского фильмов. Мы, как обезумевшие стремились приобрести хотя бы один билетик-золотой ключик в другой мир. Очереди в кинотеатр «Ударник» протянулись до Каменного моста, мы стояли и надеялись, что нам что-то достанется. Неореалистические итальянские фильмы ввели нас в мир страстей и острых конфликтов с бурными выплескивающими наружу переживаниями. Сначала нам удалось посмотреть фестивальные ленты «Тереза Ракэн», «Неаполь – город миллионеров», «Рим в одиннадцать часов», а затем вышли на экраны «Плата за страх» с Ив Монтаном, «Утраченные грезы» с Сильваной Помпанини и «Хлеб, любовь и фантазия» с Джиной Лолобриджидой. Сильвана и Джина на время отняли покой у многих советских мужчин. Сильвана потом приезжала в качестве почетной гости на один из московских кинофестивалей, но она к этому времени сильно изменилась. Мужчины старшего поколения расстроились за нее и за себя. Тот образ молодой симпатичной девушки, влюбившейся в фальшивомонетчика Жанна Море, был вытеснен женщиной с лицом, похожим слегка на ту Сильвану.

Но и это еще был не конец нашему грехопадению. Киношники втянули нас в круговорот французских фильмов, и здесь-то мы погибли окончательно. Даже наши строгие цензоры не смогли вырезать весь этот грех, потому что он был так гениально сотворен, что без него терялся весь смысл фильма. Запестрели перед кассой объявления «Дети до шестнадцати лет не допускаются». По совести сказать, ни один из фестивальных французских фильмов мне не удалось посмотреть. Но с каким наслаждением, по несколько раз смотрели мы вышедшие фильмы на экраны. Кажется, первым был фильм «Колдунья» с Мариной Влади, ставшей секс символом молодежи. Марина, стройная, гибкая, даже лицом похожая на газель, покорила наши сердца, и до сих пор кажется, что ее героиня не погибла в конце фильма, а живет с нами рядом или лучше сказать в нас.

Все достижения культуры социалистического реализма затмились, отодвинулись на задний план с появлением фильмов с участием Жеррара Филиппа. Он был романтическим героем в «Пармской обители», классическим любовником в «Красном и черном», весельчаком и балагуром в «Фанфане тюльпане». Все ему давалось легко и просто, как будто бы само собой. Он был актером от Бога. Его игра покорила всех мужчин и женщин Союза, и он моментально стал кумиром и детей, и взрослых, и стариков. Жеррар был так популярен в стране, что во время товарищеской встречи по футболу сборных СССР и Франции ему, Жеррару Филиппу, было доверено начать игру. Я сидел на восточной трибуне стадиона «Динамо» и видел Его в светло желтом пальто и коричневых ботинках. Хотя было далеко, и лица Жеррара я различить не мог, но его внешний вид четко врезался в память и так остается незатуманенным. В сборной Франции играл тогда звездный мальчик Капа, столь же знаменитый, как Зидан сегодня. Наша сборная вернулась из Мельбурна с золотыми медалями, и ее лучшие игроки: Стрельцов, Нетто, Сальников, Симонян стали заслуженными мастерами. Футбольных звезд первой величины в нашей команде было не меньше, чем у французов. Мы были уверены, что наши выиграют, но игра закончилась вничью 2:2. Наши футболисты тогда умели забивать голы, и французы тоже. Возвращались домой разочарованные. Но первый удар Жеррара превратил рядовую товарищескую встречу команд в запомнившееся навсегда событие.