Тюремный замок - 1

ТЮРЕМНЫЙ ЗАМОК.

 -- Смотритель в замке?-- спросил жандармский офицер у сидевшего сначала, но потом вставшего армейского офицера, когда мы под'ехали к большим траурным воротам острога.

 -- Нет,-- довольно почтительно ответил армейский, видимо, чувствуя перевес голубого (кто в то время не чувствовал!) -- он, должно-быть, в квартире; можно...

 Но не успел армейский окончить фразу, как вдруг, словно из-под земли, появилась толстенькая, белобрысая, хмурящаяся, для изображения строгости, и, вместе с тем, добродушная фигура с голубыми глазами, краснощекая и с отсутствием одного зуба в переднем ряду верхних зубов, почему фигура говорила как бы с присвистом...

 -- А-а-а!-- произнес, улыбаясь, офицер.

 Фигура приложила сначала два пальца к кэпи, а потом подала руку офицеру, который успел шепнуть уже что-то.

 -- Пожалуйте!-- предупредительно пригласила фигура, указывая на отворенные ворота замка.

 Входим все вместе: офицер и смотритель (фигура--это оказался смотритель) впереди, я за ними, а за мною -- жандармы; входим в темную арку, поворачиваем влево, всходим по ступенькам...

 -- Не нужно ли вам денег?-- вдруг обратился ко мне любезно офицер.

 -- Нет, не нужно, благодарю,-- проговорил я, пораженный милосердием. Офицер очень был растроган, когда я очутился в клетке. Он доставил меня благополучно: порок будет наказан, добродетель восторжествует, отчего же не оказать милости, в виду получения награды, ежели я окажусь "важным"?.. Мне думалось, что у офицера оовершался именно такой процесс мысли.

 -- До свидания!-- раскланялся со мною офицер.-- Вы ему,-- обратился он к смотрителю,-- сейчас же доктора, чаю... До свидания!.. И офицер скрылся. Все это произошло очень быстро на третьей ступеньке. Я пошел дальше и очутился в мрачной, вонючей, большой комнате с решетками в окнах. Скоро сальный огарок осветил черные, запыленные обои, дела, залитые чернилами, два стола и два-три сломанных стула; за одним из столов сели: армейский, смотритель и я.

 -- Ну-с, у вас нужно все отобрать,-- сказал смотритель.

 -- Только, пожалуйста, скорее,-- сказал я.

 -- Ваша фамилия?

 -- Такой-то.

 -- Не знаете за что?

 -- Вам это известно, полагаю.

 -- Клянусь, мы ничего не знаем. Все?-- спросил он, когда я, избегая разговоров, выложил пред представителями армии и полиции все свое имущество.

 -- Решительно все... Дайте мне скорей покой...

 -- Сию минуту--пожалуйте!

 Опять спускаемся; входим под арку; идем чрез вторые ворота, двором--направо; подходим к высокому зданию, поднимаемся вверх и вверх; смрадный, душный коридор; темно; щелк, щелк,-- громыхнула задвижка...

 -- Ваше новое жилище,-- любезно об'явил смотритель, предлагая окунуться в какой-то мрак.

 -- Воняет,-- сказал я.

 -- Это так, с первого разу... Вы еще нигде не сидели?...

 -- Нет.

 -- А вот кто сидел в тюрьмах, в III-м отделении, тем ничего...

 -- Счастливцы... А чаю вы мне дадите?

 -- Можно достать кипятку?-- обратился смотритель к служителю.

 -- Где же теперь, ваше благородие, чаю?..

 -- Нельзя-с, завтра уже,-- ответил мне смотритель.

 -- А поесть?

 -- Это можно... Купи чего-нибудь,-- отдал приказ смотритель служителю,-- колбасы или там вообще студенческого. Смотритель сделал ударение на " студенческого" и улыбнулся.

 -- А скоро это будет?-- спросил я.

 -- Сию минуту,-- огонь и пищу сейчас... Покуда -- до свидания! Опять -- стук, хлоп, звяк,-- и я в клетке. Темно, ужасно темно, только из окна чуть-чуть светится. Я пробираюсь к окну и влезаю на него; многих стекол не достает, но решетка крепкая; сквозь решетку виднеется чудное августовское вечернее небо и больше ничего; слышны шаги часовых на дворе; мертво, тихо и даже показалось поэтично на первый раз. Мне начали припоминаться всевозможные картины "узников", а также песни и стихи об "узниках" и "темницах". Но поэзии моей скоро наступил конец: явился смотритель в сопровождении служителя, который нес грязную лампочку, колбасу и кусок хлеба.

 -- Скоро?-- спросил улыбаясь смотритель.

 -- Благодарю -- скоро, а насчет постели?..

 -- Это уж завтра... сегодня невозможно...

 -- Мг... как же это?... Вот на этом голом и спать?

 -- Как это называется?

 -- Нары... Потерпите эту ночь...

 -- Хорошо.

 -- Ну-о, всего лучшего! До свидания!