Так шло дело до зимы, до рождественских праздников, без всяких особых событий. Были кое-какие неудобства. Например, через месяц по водворении у меня этой четы, появились тараканы. Они наполняли не только кухню, но и мою гардеробную, и ведущий в нее коридор, и переднюю. Наконец стали появляться у меня в комнатах. Я указал им на это.
-- Что это такое за гадость? -- говорю.
-- Это... тараканы-с! -- почти в один голос, с невозмутимым спокойствием отвечали они оба. Степан при этом сгребал ползавших на виду насекомых горстью и бросал или в форточку, или куда-нибудь в лохань.
-- Чтоб их не было! -- сказал я, -- надо вывести. До вас я никогда ни одного не видал!
-- Как это можно! -- сказала Матрена, косясь на меня,-- мы не с собой их привезли. Где их нет! Где мы ни жили, везде были -- что клопы, что тараканы!
-- Не было до вас, -- строго подтвердил я, -- надо вывести: я порошку куплю.
Но порошок не помогал, и тараканы оставались все время, пока они у меня жили. А они жили около двух лет.
Иногда я пробовал искусство Степана готовить стол, так как он хвастался, что был хорошим поваром.
Он недаром хвастался: в самом деле он хорошо готовил. Я иногда приглашал приятелей отведать его стряпни -- и все не могли нахвалиться вкусными русскими блюдами.
Я стал было привыкать к домашнему столу и подумывал обратить Степана к его прежнему ремеслу, сделать своим поваром, прибавить жалованья и обедать у себя -- словом, жить домом. Он, казалось, и сам не прочь был от этого.
-- Что же-с -- могу! -- с самоуверенностью говорил он. -- Я все умею: и супы-пюрэ, и какие угодно, и соус к рыбе и спарже, пирожное тоже всякое: вафли, крем шоколадный или с ванилью...
Он перебрал целую поваренную книгу.
-- Только надо кастрюль, сковород и другой посуды купить, -- прибавил он.
-- Все купим.
-- Погреба нет, -- вдруг спохватился он, -- желе, заливное, тоже что останется от стола, в холод некуда поставить...
-- И погреб найму,-- говорил я.
-- Что же-с; я готов! Хозяйство у вас не бог знает какое большое, семейства нет, гости редко: управлюсь...
И жена его поддакивала, но нерешительно, и ядовито косилась на него при этих переговорах. Я не знал, отчего это, но потом узнал.