13 мая 1947 года Павел Груздев вышел из заключения - полностью "отбыл срок наказания". Но вольным воздухом дышал недолго - в 1949 году "за старые преступления", как писал батюшка в автобиографии, "был сослан на неопределенный срок в г. Петропавловск Северо-Казахстанской области".
"Работал там чернорабочим в "Облстройконторе", - вспоминал отец Павел, - а в свободное время всегда ходил в собор св. Апостолов Петра и Павла, где был уставщиком и чтецом на клиросе".
В Петропавловском соборе настоятель о. Владимир сразу Павла Груздева заприметил: "Ты, парень, петь умеешь!" Поставил его на клирос.
"И пел, и "Апостола" читал. А грязный-то! - вспоминал о себе отец Павел. - Рубашки купить не на что еще! Получил зарплату - первым делом рубашонку да штанишки купил. А уж на ногах наплевать - что-нибудь…"
Однажды в храме подходят к нему старичок со старушкой, Иван Гаврилович и Прасковья Осиповна Белоусовы:
- Сынок, - говорят, - приходи к нам жить.
Улица у них называлась так же, как в Тутаеве - имени Крупской, дом 14/42. "Двадцать рублей денег в месяц да отопление мое - поступил я на квартиру, - вспоминал о. Павел. - А тут собрание, землю дают.
- Груздев!
- Что?
- Вот земли целинной край. Надо земли?
Я дома спрашиваю:
- Дедушко, сколько брать земли-то?
- Сыночек, бери гектар.
Я прошу гектар. "Меньше трех не даем!" "Давайте три".
Вспахали, заборонили, гектар пшеницы посеяли, гектар - бахча: арбузы, дыни, кабачки, тыквы, гектар - картошка, помидоры. А кукурузы-то! Да соловецкие чудотворцы! Наросло - и девать некуда. Прихожу к завхозу:
- Слушай, гражданин начальник, дай машину урожай вывезти.
- А, попы, и здесь монастырь открывают!
- Да какой тебе монастырь, когда и четок-то нету!
Ладно. Привезли все. То - на поветь, то - в подполье, пшеницы продали сколько-то, картофель сдали, арбузы на самогонку перегнали, за то, за другое, за подсолнухи много денег получили! Да Господи, чего делать-то! Богач!"
Давно ли скитался бесприютный арестант по ночному пригороду Петропавловска - нищее нищего? А вот уже сыт и одет, и дедушка с бабушкой как родные, и хозяйство крепкое, словно "и здесь монастырь открывают"! Да и на работе премию дали за хороший труд.
- Дедушко, давай корову купим!
"А я в коровах толк понимаю, - рассказывал о. Павел. - Пошли с дедушкой на базар. Кыргыз корову продает.
- Эй, бай-бай, корову торгую!
- Пожалуйста, берем.
- Корова большой, брюхо большой, молоко знохнет.
Э, кумыс пьем! Бери, уступим!
Гляжу: корова-то стельная, теленка хоть вынь. Я говорю: "Дедушка, давай заплати, сколько просит".
Взяли корову, привезли домой. Прасковья Осиповна увидела нас:
- Да малёры, да что же вы наделали, ведь сейчас околеет корова-то! Закалывать надо!
- Бабушка, попросим соловецких чудотворцев, может быть, и не околеет.
Корову на двор поставили, а сами уснули. Ночью слышу неистовый крик - старуха орет. Думаю: матушки, корова околела! Бегом, в одних трусах, во двор! А там корова двух телят родила. Да соловецкие! Вот так разбогатели!"
Свободное копирование
