Москва купеческая - 30

Третьяковы происходили из старого, но не богатого купеческого рода. Елисей Мартынович Тре­тьяков, прадед Павла и Сергея Михайловичей, из куп­цов города Малого Ярославца, прибыл в Москву в 1774 году, семидесятилетним стариком, с женой Василисой Трифоновной, урожденной Бычковой, и двумя сыно­вьями, Захаром и Осипом. В Малоярославце купече­ский род Третьяковых существовал еще с 1646 года.

В 1800 году Захар Елисеевич, оставшись вдовцом с малолетними детьми, снова женился в 1801 году; от второй жены, Авдотьи Васильевны, родился сын Ми­хаил. В 1831 году Михаил Захарович женился на Алек­сандре Даниловне Борисовой. Он скончался в 1850 го­ду, 49-ти лет от роду. У него были дети: старший сын Павел Михайлович, родившийся в 1832 году, Сергей Михайлович (1834), Елизавета Михайловна (1835), Софья Михайловна (1839) и Надежда Михайловна. Павел Михайлович был женат на Вере Николаевне Ма­монтовой, Сергей Михайлович — на Елизавете Серге­евне Мазуриной. Елизавета Михайловна была замужем за Владимиром Дмитриевичем Коншиным, Софья Ми­хайловна — за Александром Степановичем Каминским. Надежда Михайловна — за Яковом Федоровичем Гартунгом.

Все дети получили полное домашнее образование. Учителя ходили на дом, и Михаил Захарович сам сле­дил за обучением детей.

История рода Третьяковых в сущности сводится к жизнеописанию двух братьев, Павла и Сергея Михай­ловичей. Не часто бывает, чтобы имена двух братьев являлись так тесно друг с другом связанными. При жизни их объединяли подлинная родственная любовь и дружба. В вечности они живут, как создатели Галлереи имени братьев Павла и Сергея Третьяковых.

Оба брата продолжали отцовское дело, сначала торговое, потом промышленное. Им принадлежала из­вестнейшая Новая Костромская мануфактура льняных изделий. Они были льнянщики, а лен в России всегда почитался коренным русским товаром. Славянофиль­ствующие экономисты, вроде Кокорева, всегда вос­хваляли лен и противопоставляли его иноземному «американскому» хлопку.

Торговые и промышленные дела Третьяковых шли очень успешно, но все-таки эта семья никогда не счи­талась одной из самых богатых; упоминая об этом, подчеркиваю, что при создании своей знаменитой Гал-лереи Павел Михайлович тратил огромные, в особен­ности по тому времени, — деньги, может быть, не­сколько в ущерб благосостоянию своей собственной семьи.

Оба брата усердно занимались своими промыш­ленными делами, но это не мешало им уделять не ма­ло времени и иной деятельности: оба они широко за­нимались благотворительностью, в частности ими бы­ло создано весьма ценное в Москве Арнольдо-Третьяковское училище для глухонемых. Было и другое: Сер­гей Михайлович много работал по городскому само­управлению, был городским головой. Павел Михайло­вич целиком отдал себя собиранию картин. Оба брата были коллекционерами, но Сергей Михайлович соби­рал, как любитель; Павел Михайлович видел в этом своего рода миссию, возложенную на него Провиде­нием.

О Третьяковской Галлерее существует целая литература. Недавно в Советской России была опубли­кована книга, составленная его дочерью, Александрой Павловной Боткиной «Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве».

Нет, поэтому, думается мне, осно­ваний подробно здесь на этом останавливаться. Я при­веду лишь, для полноты характеристики, несколько строк, обрисовывающих то, как он сам понимал свою миссию: в своем заявлении в Московскую городскую думу о передаче Москве его галлереи и галлереи его покойного брата он писал, что делает это, «желая спо­собствовать устройству в дорогом мне городе полез­ных учреждений, содействовать процветанию искусст­ва в России и, вместе с тем, сохранить на вечное время собранную мною коллекцию».

Эта же последняя мысль нашла отражение в его приписке к духовному завеща­нию, сделанной незадолго до его смерти. Давая иное назначение завещанному капиталу на приобретение новых картин, он говорит: «Нахожу не полезным и не желательным для дела, чтобы Художественная Галлерея пополнялась художественными предметами после моей смерти, так как собрание и так уже очень велико и еще может увеличиться, почему для обозрения мо­жет сделаться утомительным, да и характер собрания может изменится, то я по сему соображению»... и т.д...

Нужно сказать, что эта приписка, о юридическом значении коей юристы немало спорили, осталась не вы­полненной, и Галлерея стала менять свой характер еще-до революции, когда во главе ее стоял И. Грабарь.

Передачу Галлереи городу П. М. хотел произвести возможно более тихо, без всякого шума, не желая быть в центре общего внимания и объектом благодарности. Ему это не удалось, и он очень был недоволен. Его осо­бенно огорчил собранный в Москве съезд художников, на который он не пошел, и статья В. В. Стасова в «Рус­ской старине». Эта статья появилась в декабрьской книжке 1893 года и произвела большое впечатление. В ней впервые было обрисовано то значение, которое имело Третьяковское собирательство картин для раз­вития русского искусства и, в частности, живописи. Вот как характеризует Стасов Третьякова, как собира­теля:

«С гидом и картой в руках, ревностно и тща­тельно, пересмотрел он почти все европейские му­зеи, переезжая из одной большой столицы в дру­гую, из одного маленького итальянского, голланд­ского и немецкого городка в другой. И он сделал­ся настоящим, глубоким и тонким знатоком жи­вописи. И все-таки он не терял главную цель из виду, он не переставал заботиться всего более о русской школе.

От этого его картинная галлерея так мало по­хожа на другие русские наши галлереи. Она не есть случайное собрание картин, она есть резуль­тат знания, соображений, строгого взвешивания и, всего более, глубокой любви к своему дорого­му делу. Крамской писал ему в 1874 году: «Ме­ня очень занимает, во все время знакомства с ва­ми, один вопрос: каким это образом мог образо­ваться в вас такой истинный любитель искусства. Я очень хорошо знаю, что любить разумом очень трудно».

От брака с В. Н. Мамонтовой у П. М. было шесть человек детей, — два сына и четыре дочери. Один из сыновей, Иван, умер восьмилетним мальчиком. Другой, Михаил, пережил отца, но был болен душевной болез­нью. Из дочерей две, — Александра и Мария, — были замужем за двумя братьями Боткиными, Сергеем и Александром Сергеевичами. Сергей Сергеевич был доктором медицины, в дальнейшем — лейб-медик, как и его отец Сергей Петрович. Вера Павловна была же­ной известного музыканта А. И. Зилоти, а Любовь Павловна вышла за художника Н. И. Гриценко.

У Сергея Михайловича от первого брака (с Елиз. Серг. Мазуриной) был сын Николай Сергеевич, скон­чавшийся сравнительно рано; других сыновей у С. М. не было. Николай Сергеевич был женат на Александре Густавовне Дункер, сестре инженера К. Г. Дункера.

У них было два сына и три дочери. Старший сын, известный общественный деятель, Сергей Николаевич Третьяков, женат на Н. С. Мамонтовой. Об его обще­ственной деятельности в России мне придется говорить в дальнейшем.