Москва купеческая - 29

Найденовы происходили из мастеровых фа­брики купцов Колосовых. Они были уроженцы села Батыева, Суздальского уезда, принадлежавшего шел­ковым фабрикантам Колосовым. В 1765 году были пе­реселены в Москву. Родоначальником семьи считает­ся красильный мастер Егор Иванович. Сын его, Алек­сандр Егорович, уже начал сам торговать. Во время французского нашествия он уже был торговцем и дру­гом известного Верещагина. Потом перешел к произ­водству и устроил небольшую фабрику, работавшую шали.

Был он женат на Татьяне Никитишне Дерягиной. У него было три сына: Виктор, Николай и- Александр Александровичи и дочери — Мария Александровна Ремизова, Ольга Александровна Капустина, Анна Алек­сандровна Бахрушина.

Самым выдающимся представителем семьи Най­деновых был, вне сомнения, Николай Александрович. В течение долгих лет он занимал одно из самых пер­вых мест в московской общественности и работал в разных направлениях. В течение 25 с лишним лет он был председателем Московского Биржевого комите­та, который в ту пору — конец прошлого столе­тия — был единственной промышленной организацией московского района.

Громадный рост текстильной, в особенности хлопчатобумажной индустрии, имевший место в те годы, в значительной степени был облегчен деятельностью Биржевого Комитета, и в этом отно­шении заслуги его председателя были значительны и несомненны. Именно в период возглавления им мос­ковской торгово-промышленной общественности у Биржевого комитета создался тот престиж, который внешне выявлялся в том, что новоназначенный руко­водитель финансового ведомства долгом своим по­читал приезжать в Москву и представляться москов­скому купечеству.

Помимо Биржи, Н. А. уделял не мало внимания и работе в Московском Купеческом обществе. Но здесь, »по преимуществу, он работал в другой области. Вместе со своим другом, известным русским историком И. Е. Забелиным, он взял инициативу собрать и напеча­тать архивные документы, которые могли бы служить источником для истории московского купечества, а именно — ревизские, окладные, переписные книги, об­щественные приговоры и пр.

Найденовская инициати­ва встретила живой отклик среди выборных купече­ского общества: в девяностых годах было издано 9 то­мов, заключающих данные десяти ревизий (первая — в 20-ых годах 18-го века, при Петре Великом, десятая — при Александре II, в 1857 году). Кроме того, вышло несколько дополнительных томов, содержащих пере­писные книги XVII века, окладную книгу 1798 года и другие документы.

Данными, извлеченными из этого огромного тру­да, я пользуюсь в своем изложении.

Изданием Материалов для истории московского купечества не исчерпывается забота Найденова об опу­бликовании исторических документов. Им лично уже были собраны, переведены и напечатаны многочислен­ные извлечения из описаний «Московии», содержа­щиеся в различных трудах иностранцев, приезжавших туда в XVI-XVIII веках. Главным образом, были напе­чатаны карты, планы и гравюры, которые мало кому были известны. Все это составило 4 или 5 сборников.

Но самым примечательным памятником, оставлен­ным Н. А., было издание посвященное московским церквам. В ту же примерно эпоху, по его инициативе и на его средства были сняты фотографии, большого альбомного размера, всех московских церквей (сорока сороков). Подлинник — фотографии -- составлял шесть больших альбомов. С подлинника были перепе­чатки, с литографиями и коротким текстом.

В моей коллекции были все найденовские издания, хотя они были напечатаны в очень небольшом количе­стве экземпляров, — иногда менее 25-ти: по моей про­сьбе, мне подобрал их сын Н. А., Александр Николаевич. Все эти издания, вместе взятые, представляли не­обычайно ценный материал по истории города Моск­вы. Не думаю, чтобы в каком-либо другом городе ми­ра были собрания такой же ценности исторических до­кументов, трудами одного человека, и не профессио­нального историка, а любителя, желавшего послужить родной стране и родному городу.

Городу Н. А. служил и своим участием в город­ском общественном управлении, где был одним из ак­тивных гласных. Характерно было, в особенности для того времени, — то, что он старался найти среди куль­турных элементов купечества, лиц подходящих для участия в городской думе. Покойный Л. Л. Катуар впо­следствии так много поработавший для города Моск­вы, рассказывал мне, что это был именно Н. А. Найде­нов, который убедил его войти в состав гласных Мо­сковской думы. И Л. Л. подчеркивал, что его убедил тот аргумент, который приводился Найденовым: если городовое положение, с его высоким избирательным цензом, возлагает на купеческое сословие, где все поч­ти были домовладельцами, ответственность за руко­водство городским хозяйством, то прямой долг всех грамотных представителей этого сословия принять действенное участие в руководстве хозяйственной жиз­нью своего города. «А ведь наш город это — Москва, первопрестольная столица», прибавил Найденов. И Л. Л. Катуар свидетельствовал мне, что он был далеко не единственный, кого привлек к городской жизни неуто­мимый Н. А.

Вот как описывает Н. А. Найденова В. П. Рябушинский, хорошо его знавший: указав, что фигура Н. А. очень показательна для купеческой Москвы по­следней трети XIX века, он продолжает:

«Значение и авторитет Н. А. в ней, т.е. в Мо­скве, были тогда очень велики. Маленький, живой огненный, — таким он живет у меня в памяти; не таков казенный тип московского купца, а кто мог быть им более, чем Н. А. Так всё в Москве: напи­шешь какое-нибудь правило, а потом самым ха­рактерным явлением — исключение. Как в грам­матике. Н. А. делал свое купеческое ремесло, и хорошо делал, но главное его занятие было обще­ственное служение...

Жило в нем большое московское купеческое самосознание, но без классового эгоизма. Выро­сло оно на почве любви к родному городу, к его истории, традициям, быту. Очень поучительно чи­тать у Забелина, как молодой гласный Москов­ской думы отстаивал ассигновки на издание мате­риалов для истории Москвы.

Что-то общее чувствуется в мелком канцеля­ристе Забелине, будущем докторе русской исто­рии, и в купеческом сыне Найденове, будущем главе московского купечества. (В. П. Рябушинский, «Купечество Московское и День Рус­ского Ребенка», Сан Франциско Калифорния, 1951.)

Мне довелось еще встречаться с Н. А., но немного. Видел я его два-три раза. Воспоминание о нем такое же, как у Рябушинского. Думается мне, что слово «ог­ненный» тут вполне уместно.

Но я очень хорошо знал семью Александра Алек­сандровича, о которой уже упоминал. С А. А., который принимал большое участие в промышленной и банков­ской жизни, мы встречались в правлениях разных пред­приятий, в частности в Северном страховом обществе, где он был директором Правления.

Александра Герасимовна Найденова одна из са­мых крупных московских домовладелиц, была также одной из самых больших благотворительниц. Яузское попечительство о бедных так и называлось «Найденовским». Она была большим знатоком русского фар­фора и дом ее на Покровском бульваре был как бы маленьким музеем. Я не раз бывал в этом доме, где принимали с легендарным Найденовским гостеприим­ством.

Старший сын, — Александр Александрович млад­ший, — был членом Совета Московского Купеческого банка и Московского Биржевого общества. Младший, Георгий Александрович, благополучно здравствует, проживает в Париже. Нас с ним связывает более чем пятидесятилетняя дружба.