Так уж случилось, что больше привлекали меня на первых курсах химия и зоология, а к ботанике я относился с прохладцей. Когда же мы поехали на полевую практику в Молочное, нашим руководителем оказался новый преподаватель кафедры ботаники Алексей Кондратьевич Авдошенко. Демократичность характера этого человека мы оценили с первого же дня. После первой недели поняли, насколько он эрудирован в ботанике: в комнате общежития он рассказывал столько интересного о растениях, о своих наблюдениях в природе, что мы сидели «развесив уши». После вечерних «посиделок» уж очень хотелось утром поспать. А вставать нужно было рано... Без десяти восемь к нам в комнату стучал Алексей Кондратьевич: «Молодые люди! До занятий осталось десять минут. Чайник вскипел. Заварка – на столе». Мы не могли не оценить такую отцовскую заботу о нас!
А тут еще подвернулся день рождения одного из нас. Пошли мы в Молочненское кафе, располагавшееся на верхнем этаже старой церкви. Взяли на троих бутылку вина, а когда она подошла к концу, в дверях кафе появился Алексей Кондратьевич. Смущение наше было понятным... Он осведомился: «По какому поводу праздник?». Сказали. Алексей Кондратьевич отошел, а потом вернулся еще с одной бутылкой, чтобы поздравить новорожденного...
Послал однажды меня Алексей Кондратьевич нарезать веник для уборки комнаты. Я нарезал веток, сложил, перевязал шнурком, принес, но очень смутился от одного взгляда, который бросил Алексей Кондратьевич на «творение рук моих».
Не сказав ни слова, он вышел из аудитории и скоро вернулся с таким веником, что можно было его выставлять как произведение искусства. И мне захотелось научиться... Веник этот оказался чем-то большим, чем просто веник. Нужно быть хорошим педагогом, чтобы ученикам захотелось подражать тебе. Это понял позднее и выписал в свою «Педагогическую тетрадь» слова из книги Тадеуша Каарбинского: «Нет обучения без подражания!».
Много лет спустя мы часто принимали государственные экзамены вместе с Алексеем Кондратьевичем. После каждого из них он подводил «средний балл» называя его «коэффициентом мизантропии». Очень характерно, что для него этот средний балл не был «коэффициентом либерализма»...
Удивительным было и то, что о трудных дорогах войны Алексей Кондратьевич вспоминал вслух не очень часто. Даже в старости он больше любил жить настоящим, а не воспоминаниями о прошлом.
Большим авторитетом среди студентов пользовался Роман Валентинович Бобровский – молодой аспирант кафедры ботаники.
С последнего курса Вологодского пединститута его отправили в сельскую школу замещать учителя, ушедшего на финскую войну. Едва он успел сдать госэкзамены, как началась Отечественная война. Он прошел ее до конца и закончил командиром саперного батальона.
После демобилизации был секретарем Череповецкого райкома партии. Но кто-то дознался, что то ли отец, то ли отчим его был священнослужителем. Такой «грех» считался великим, и он оказался бедным аспирантом, хотя и здесь о порочащем родстве не забывали...
Работал Роман Валентинович с увлечением, изучал влияние Рыбинского водохранилища на местные леса. А мы ему старались помогать, как могли. Нас связывает с Романом Валентиновичем давняя дружба и почти три десятилетия совместной работы. И всегда его отличали удивительная работоспособность, тщательность, с какой он брался за любое дело, и высокая человеческая порядочность.
Мы оказались с ним «дважды однокашниками»: он окончил нашу же Первую школу еще в 30-х годах и очень тепло отзывался о ее педагогическом коллективе тех лет. В недавнем письме ко мне он горько вспоминает о том, что многих из учителей перемолол молох репрессий тридцатых годов...
Находясь на пенсии, Роман Валентинович совершил еще один гражданский подвиг. Он прошел и проехал по всем местам боев своего батальона, своего полка и дивизии. Он собрал все документы, разыскал и обработал в архивах сотни листов карт. На этой основе он воссоздал историю своей части, и передал в архив около семи тысяч страниц собранных материалов. Это исследование для потомков будет не менее важным документом, чем его ботаническая диссертация, считающаяся классическим трудом в области геоботаники. И как же тут не помянуть фронтовую подругу и супругу Романа Валентиновича Клавдию Ивановну, с которой он душа в душу прожил около пятидесяти лет и которая всю жизнь снимала с мужа все бытовые заботы: «Лишь бы он успевал в своей науке».
Серьезно в институте было поставлено изучение общественно-политических дисциплин. Историю ВКП(б) преподавала нам дама, редко вынимавшая изо рта «беломорину». Была она типичным партработником своего времени. Лекции читала четко, не оставляя и тени сомнения в своей правоте. Вопросы ставила отточенные, ответов требовала конкретных и «...никакой отсебятины!» Я благодарен ей за то, что она научила нас конспектировать книги.
Свободное копирование
