За то, что остались живы...

За то, что остались живы...

Разят друг друга люди наповал.

И все зачем?

Во имя лучшей жизни!

А в результате на роскошной тризне

пируют ворон и шакал.

Рамон де Кампоамор

Этого человека помнят и в Соколе, где он родился, и в Вологде, где работал в обкоме партии, и в Череповце, где был помощником директора металлургического завода.

Я познакомился с Владимиром Николаевичем Алексеевым на вологодском стадионе «Динамо». Был он душой волейбольной команды. На площадке многое можно узнать о человеке. Он был старше нас, не отличался высоким ростом. Играл «на распасовке». Играл легко, умно, даже с изящной хитрецой. Было видно, что игра доставляет ему удовольствие. Он трезво оценивал возможности и умения партнеров по команде, никогда не позволял себе вслух сердиться на их ошибки, умел вовремя подстраховать новичка. В трудную минуту мог брать игру на себя, но никогда при этом не «красовался». Зато в раздевалке или на скамейке запасных он охотно открывал молодым секреты тактики и технические тонкости игры.

И в компании он был незаменим: его юмор, умение привлечь к себе людей, раскрепостить, разговорить ставили его во главе многих застолий. Иногда он как бы «уходил в тень», легко уступая пальму первенства другим интересным людям. Но чуть компания притихла, появился намек на скуку, Володя тут как тут. А рядом с ним очаровательная супруга Олечка, тоже заядлая волейболистка...

Через много лет мы встретились с Владимиром Николаевичем и Олей в Череповце. Оказалось, что они внимательно смотрели телевизионные передачи Сергея Сергеевича Смирнова о поисках «Девятнадцатого Героя» – Николая Белогуба. Опять возник разговор о пересечении судеб...

Владимир Николаевич поведал нам историю еще одной случайной встречи. По долгу службы довелось ему побывать в немецком городе Айзенхюттенштадт на металлургическом заводе. Во время дружеского ужина главный инженер завода заметил на руке Владимира Николаевича татуировку – маленький морской якорь. И тут произошел примерно такой диалог:

– Вы были моряком, господин Алексеев?

– Да.

– И я тоже в прошлом моряк. А где довелось вам плавать?

– На Черном море.

– Так ведь и я на Черном море воевал! А на каких кораблях плавал господин Алексеев?

– Я плавал на таком-то эсминце.

– Постойте, постойте! А я плавал на подводной лодке, и именно этот эсминец мы атаковали недалеко от Одессы!

– Точно! Это было в августе 1942. Я своими глазами видел, как прошла под самым нашим бортом ваша торпеда: мы едва успели от нее увернуться... До сих пор помню, как по спине между лопатками катился холодный пот, когда я понял, какая беда нас миновала!

И два вчерашних заклятых врага обнялись и выпили вместе не один бокал за то, что остались живы, за то, чтобы никогда не пришлось им снова стать врагами... Недавно я узнал, что нет уже в живых ни Владимира, ни Оли, но живы еще свидетели нашей встречи и того рассказа в гостеприимном и хлебосольном доме Алексеевых.

[