На втором курсе нам читал общую патологию Иван Федорович Клейн, бывший, впоследствии много лет бессменным деканом медицинского факультета. Тогда он был еще очень молод. Чтение лекций происходило в очень печальной обстановке, в деревянном здании анатомического театра на заднем дворе Ново-Екатерининской больницы. Теперь подобное здание может еще встретиться где-нибудь в захудалом уездном городке, да и то, вряд ли, а оно существовало в Москве вплоть до конца ХIХ-го столетия. Это было старое деревянное здание, прогнившее по углам, совершенно холодное, отапливалось лишь одним камином, перед которым иногда клали труп, подлежащий вскрытию и грели воду; в одной половине его была аудитория с лавками ярусами направо и налево, а между ними кафедра и тут же секционный стол. Через стены и окна страшно дуло зимой, потому что между бревнами были порядочные щели. В другой половине здания помещался маленький кабинет профессора, входной коридор и очень маленькая квартира служителя фельдшера, на обязанности которого лежала черная работа при вскрытии и уборке трупов вплоть до передачи их в часовню. Все здесь было мизерно, ветхо. Теперь этого здания уже нет, и вместо него поставлен настоящий анатомопатологический театр, вмещающий не одну сотню слушателей. В старом театре не могло поместиться и 60-70 человек.
Профессором патологии и патологической анатомии был знаменитый Алексей Иванович Полунин, а при нем прозектором И.Ф. Клейн. Год, когда мы были на втором курсе, вместо Полунина читал общую патологию Иван Федорович, так что мы прошли весь факультет и не слушали его обязательно потому, что и на 5-м курсе мы имели дело опять с Ив. Федоровичем. Так вот этот-то Клейн и читал нам общую патологию. Чтение начиналось аккуратно в 8 часов утра, т. е. в зимнее время еще до восхода солнца. К этому сроку мы все бывали на своем месте. Читал он не спеша, плавно, ясно, отчетливо и за ним можно было записать почти все дословно. Чтения свои он дополнял чертежами, которые делал на доске очень хорошо разноцветными мелками и демонстрацией некоторых препаратов. Если кто хотел поучиться Патологической анатомии - тому стоило только почаще бывать на работах у него. Не даром же вышли из его школы три профессора Патологии в Московском университете: 1) Фохт Ал. Богданович, наш же сотоварищ по курсу, 2) Шервинский Василий Дм., впоследствии перешедший на клиническую кафедру, как более прибыльную и 3) Мих. Никиф. Никифоров, руководство которого переведено на немецкий и французский языки и рекомендовалось для студентов и врачей в Швейцарских университетах. А прозекторы во всех больницах в Москве - ведь тоже ученики Ивана Федоровича. Это была одухотворенная учащая машина, которая никогда не ослабевала, не портилась, действовала круглый год, потому что и летом находила себе слушателей в лице приватно зани-мавшихся у него. И все то, что он делал для посторонних лиц - делал так же отчетливо и для студентов и, конечно, без всякого вознаграждения, а потому и был очень беден: мы часто видали его в таких дырявых сапогах, что нам было просто жалко его; семья у него была тогда большая, а жалованье он получал что-то очень мало.
С нами он занят был от 8 до 10 часов ежедневно, а с 10 до 12 присутствовал при лекциях Полунина. Носились между нами слухи, что он, будучи на 5-ом курсе, упорно занимался в акушерской клинике и готовился стать акушером и потому никогда не посещал лекций Полунина. Последний (это было в его молодости) не мог простить ему эту небрежность и на экзамене поставил ему единицу, иначе говоря оставил на второй год. Это до такой степени подействовало на Клейна, что он бросил акушерство и всецело отдался патологической анатомии и настолько преуспел в ней, что при окончании курса, через год стало быть, получил от Полунина приглашение быть у него прозектором, что он и сделал. Невольно подумаешь, зная это, каким бы выдающимся акушером мог он стать, если бы не помешал ему Полунин.
Свободное копирование
