3-го сентября собрались мы снова на устный экзамен по факультетам. Нас, будущих медиков, поместили в небольшой аудитории; к нам был приставлен помощник инспектора С.В. Добров, который прочел список тех, которые не допускались до устного экзамена, так как письменные работы их признаны неудовлетворительными, а стало быть, поступить в университет они не могли. Я очень боялся, чтобы Добров не назвал мою фамилию. Что, как назовет? Куда мне тогда деваться?.. Но нет, не назвал, ну и хорошо.
Скоро собрался чуть ли не весь факультет, во всяком случае, не менее 12-15 человек профессоров под предводительством декана Полунина вступили в залу и начали экзаменовать. Первым вызвали какого-то юношу из Варшавы, окончившего в тамошней гимназии с золотой медалью, спрашивали его что-то очень долго; особенно злобствовал Матюшенков, да и другие были хороши и кончили тем, что забраковали его, признали негодным.
Каково было наше изумление, когда мы услыхали, что человека с золотой медалью не пускают в университет, находя его малоподготовленным. Тогда что же мы-то? Разве больше него подготовлены?
Но тут и факультет убедился, что если он будет экзаменовать и дальше так же подробно, то, пожалуй, и через месяц он не окончит это дело, и решил при нас же, чтобы каждый из профессоров взял себе по одному испытуемому и проэкзаменовал его, а по окончании с одним, взял бы другого. Так и сделали. Я попал сразу к профессору детских болезней Н.А. Тольскому. Он предложил мне прочитать мое сочинение, а сам слушал мое чтение. Прочитавши, я увидел, что под моей фамилией красным карандашом было поставлено “5” и подпись Тихонравова. Это меня ободрило. Потом Тольский предложил мне перевести на латинский язык, хотя бы одну строку: я сказал, что в гимназии мы никогда не переводили с русского на другой язык, но я попробую. Оказалось, что перевел; а потом - на немецкий, осилил и это. Тольский сделал надпись: “удовлетвори-тельно по устному”, подписал, сказавши: “Можете уходить, а о результате справьтесь завтра в канцелярии Медицинского факультета”.
Прихожу назавтра, уже почему-то смелее, спрашиваю, есть ли список вновь принятых на медицинский факультет. Письмоводитель, уже совсем старая крыса, просидевший, как говорили про него, не один стул в канцелярии, указал лишь пальцем на дверь, на которой висел список, подписанный деканом, и в нем я прочел свою фамилию. Радости моей не было пределов. Итак, я выдержал экзамен и принят в число студентов университета, т.е. сбылась давнишняя заветная мечта. Я был до такой степени рад, что, придя домой, сейчас же написал о своей радости Артюхову, а потом обратил внимание и на свои материальные силы: оказалось, что у меня, за уплатою денег за квартиру вперед за месяц, осталось всего лишь шесть рублей с копейками. Это на пять лет-то!!
Свободное копирование
