Кстати, о здоровье учеников. Я помню хорошо за все время моего гимназичества, что у нас было только 3 случая смерти: один маленький умер от какого-то острого процесса, другой, Покровский - в 3-м классе, о чем я уже говорил, и третий, Порфирий Никитин - в шестом классе, - от наследственного туберкулеза легких. Каких-нибудь заразных болезней у учеников, вроде дифтерита, оспы, скарлатины и т.п. мы не слыхали, и вообще ученики отличались хорошим здоровьем, хотя жили в условиях неудобных и питались плоховато, по взглядам теперешних врачей и педагогов. Тогда еще не было и помина о том, что такое горячие завтраки. Ко времени большой перемены, пансионерам приносили нарезанный черный хлеб небольшими кусочками, около ? фунта, другие покупали у сторожа Крылова, иные выбегали на улицу и покупали там калач у постоянно торговавшего хлебом старика, а мы, как не имевшие денег, приносили с собой из дома кусок хлеба черного такой величины, какой мог поместиться в заднем кармане мундира. А некоторые не ели ничего за все время лекций. И, несмотря на все это, не хворали и были вообще хорошего здоровья, конечно, кроме некоторых исключительных случаев. Правда, что зимою иногда заболевали сразу по нескольку человек в классе, но это исходило от случайной причины, от оставленной в печи головешки, или когда со злоумышленной целью в отдушник горячей печи запихивался сальный огарок; от пригорелого сала распространялся такой чад, от которого некоторых даже рвало. Виновный, конечно, молчал.
Летом заболевания бывали, но всегда от одной и той же причины: объедение ягодами, яблоками и особенно дынями в августе месяце. Да и как было не соблазниться дынями, когда их продавали на базарах по 1 коп. за пару, - выбирай любые, какие понравятся. А они все такие желтые, золотистые, пахучие! А яблоки одно другого красивее, вкуснее! А вишни, особенно черные, крупные, тающие и брызжущие соком во рту, настолько изобильны в каждом саду, что в урожайные годы их продавали по 5 коп. за ведро и лишь в неурожайные годы цена на них поднималась до двугривенного.
Теперь, конечно, найдутся такие люди, которые при чтении этих строк будут смеяться, что двугривенный был цена вишен за ведро, но нужно помнить, что в те времена двугривенный был не пустяк, когда чиновник Губернского правления получал жалованья по 3 рубля в месяц, когда в гимназию платилось за право ученья по 5 рублей в год. А когда потом для увеличения гимназических средств объявлена была годовая плата в 10 рублей, то многие говорили: “Вот ведь какое несчастье стряслось на нас! Хоть бери сына из гимназии, чем за него платить?” Поэтому неудивительно, что при необычайной дешевизне садовых и огородных произведений, а иных и собственных, мы набрасы-вались на них и ели до одурения, до забвения всяких чувств, до рвоты и поносов, когда желудки наши спасали сами себя тем, что выбрасывали из себя все введенное в них в избытке. Иных болезней у нас не бывало, а эти повторялись из года в год каждое лето.
Как подспорье к домашнему бюджету, некоторые из нас давали уроки малоуспевающим ученикам из состоятельных семейств, но и эти цены, по теперешнему времени, покажутся мизерными, а тогда они имели значение. Я, например, учил двух девочек, лет 9-10, бывая у них каждодневно по 1,5 - 2 часа, за два рубля в месяц, а потом, когда был уже в 6-м классе, репетировал одного купеческого мальчика за 10 рублей. Знакомые, конечно, удивлялись этому, находили, что у купца, вероятно, очень много лишних денег, что он платит “за кондицию” 10 рублей в месяц.
А иногда я в летнее время, каникулярное, подготовляя какого-нибудь мальчугана к экзамену, получал и больше, потому что такие подготовки бывали в двух-трех домах.
Свободное копирование
