Еще до поездки в Нежин нас (троих) учил оканчивающий курс семинарист Иван Иванович Малинин, по окончании семинарии сделавшийся священником в с. Мордове и, стало быть, роковым образом окончивший с нами занятия. После него до отъезда я не помню никакого учителя.
До какой степени ничтожно было вознаграждение учителей - это видно из того, что этот Малинин, считавшийся одним из лучших семинаристов в классе богословском, занимаясь с нами троими разного возраста и знаний, получал за ежедневные занятия всего три рубля в месяц. Это я знаю потому, что не раз видел, как отец, отдавая ему три серебряных рубля, приговаривал: “Продолжайте и дальше”. У него-то я и научился читать.
Учился я арифметике по руководству Манорского. Это была нетолстая книжка, напечатанная на синеватой мягкой бумаге, со множеством каких-то узлов и бугорков на ней, которые я любил выковыривать; бумага эта была более бы годна для какого-нибудь другого употребления по своей мягкости, чем для напечатания на ней арифметики. Вся книга состояла из вопросов и ответов; составитель книги предполагал, что вопросы предлагает учитель, а ответы дает ученик. Первый урок мой состоял в том, что я должен был заучить наизусть следующее:
Вопрос: Что есть арифметика? (писалось через О).
Ответ: Арифметика есть наука о числах.
Вопрос: Что есть число?
Ответ: Собрание единиц одного рода есть число.
Вопрос: В чем изображаются числа?
Ответ: Числа изображаются цифрами, кои суть: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 0.
Вопрос: Как изображаются числа?
Ответ: Чрез постановление в ряд сказанных цифр без нулей или с нулями.
Вопрос: Что есть единица?
Ответ: Всякая вещь, сама по себе взятая, есть единица.
В этом состоял первый урок. Мог ли я понять в нем что-нибудь - пусть подумает тот, кто будет читать эти строки. Преподаватель, конечно, не делал никаких объяснений. Сущность этих ответов я узнал уже потом, много времени спустя, а вслед за первым уроком следовал и второй, такой же мудреный.
Но так ли, сяк ли, а я все же постиг мудрость писания чисел с постановлением цифр и без нулей и с нулями, и с грехом пополам - таблицу умножения, но деление давалось мне с большим трудом потому, что я не мог понять, что значит “сколько раз делитель содержится в делимом”. Потом одолел и это, как-то без посторонних объяснений и настолько усвоил себе все это, что когда подготовлялся в гимназию, то мой учитель дьякон В. Конд. Марлинский часто пасовал передо мной. Известно всем, что духовенство хорошо знает все правила сложения и умножения, но отнюдь не деления.
Так протекала моя жизнь в детские годы: скучно, нудно, с побоями, колотушками, порками, всякими оскорблениями. Здесь, между прочим упомяну, что у нас в доме была очень долго и плеть в шесть ремней, соединенных посредством медного кольца с рукояткою, сделанной из ноги дикой козы. Хорошо я помню эту плеть, потому что она часто ходила по моей спине, да и не только по спине, а иногда и по лицу. Синяки от нее оставались всегда на несколько дней. А когда кто-нибудь из посетителей - гостей видел меня такого расписанного - когда не успевали спрятать меня от глаз гостя - и упрекал родителей за жестокое обращение с мальчишкой, на это отвечали ему обыкновенно, что это делается не по охоте, а с сокрушенным сердцем, ибо и в Писании сказано “Аще любиши чадо твое, сокруши ребра его”. А в другом месте, именно в книге Иисуса сына Навина, говорится, что не искалеченный сын есть болезнь матери его. Есть и другие места в Писании, говорящие подобным же образом. Может быть, и есть - не знаю.
Свободное копирование
