Результаты такой моей подготовки не замедлили сказаться: когда дело дошло до экзамена в гимназии, я не мог прочитать по-французски ни одной строчки, почему меня и приняли лишь в 1-й класс, а когда обидевшийся на это о. дьякон Василий говорил об этом обстоятельстве с Ришаром и выставлял на вид мою малоуспешность, сестра объясняла это тем, что я с “большая леном”. Но так ли, сяк ли, а я в конце августа 1858 года поступил в Тамбовскую гимназию и в тот же день надел гимназический сюртук с красным воротником, запасенный еще с прошлого года заботливыми родителями, когда они хотели определить меня вместе с братом, но не могли по своей беспечности. Тут мне предстояло пробыть семь лет и, надо сказать, - лет довольно трудной, нудной жизни.
Жили мы в это время уже бедновато, благодаря неумению жить матери и неумению обращаться с теми деньгами, которые были у нее, как оставшиеся после продажи строитель-ного материала на довольно крупную, по тогдашнему времени, сумму, а через год или полтора ей стали выдавать и пенсию в размере 200 руб. в год, из которых 100 руб. собственно ей и 100 руб. - детям на всех до наступления каждым совершеннолетия. В те времена на эти деньги можно было бы жить в Тамбове, где жизнь была баснословно дешева, когда лучшая говядина стоила 4-5 коп. сер. за фунт, баранина около 1,5 - 2 коп., а в остальное время не более 3-х коп. Черный хлеб продавался на базаре, притом хлеб наилучшего качества по 1,5 коп. меди, т.е. на 1 копейку серебром давали более 2-х фунтов, так как 1 коп. серебром, как значилось на монете, содержала в себе 3,5 коп. медью, а двухкопеечная монета - семь копеек; гривенник ценился в 35 коп., двугривенный в 70 коп., рубль - целковый - в 3,5 рубля. Цены всех продуктов я знал отлично, потому что на моей обязанности лежало до ухода в гимназию побывать на базаре и купить все, что заказано, т.е. хлеб, мясо, картофель и еще что скажут. Ходил я на базар или один, или с кухаркой. Мать находила это занятие ниже своего достоинства. Выходило много денег на белый сдобный хлеб для матери, который приносил каждый день булочник Широков, на кофе, лакомства и водочку. До всего она была большая охотница и любила полакомить себя с приходившими к ней приятельницами, над которыми она сама же потом подсмеивалась.
Свободное копирование
