Река времени - 157

Редкий день удавалось прийти домой раньше 21 часа. Ни каких отгулов не полагалось. Правда, если воскресенье не совпадало с днем несения вахту, то оно было, как правило, твоё. То же касалось и праздничных дней. Хотя почти во все праздники объявлялось парадное построение на плацу в Большой Лопатке, но чаще, всего к обеду удавалось вернуться к семье.

Иногда во всей флотилии объявляли воскресники. Помню, что перед праздником 1 мая наш экипаж работал, в полном составе, на воскреснике, убирая снег вокруг памятника подводникам с АПЛ К-3 , погибшим 8 сентября 1967 года. В моём архиве хранятся фотография, на которой мы в канадках и сапогах позируем, во главе с командиром экипажа Старковым В.В., на фоне заснеженной сопки «Бегемот».

В воскресения, которые выдавались свободными, посещали с Лидой и Анечкой в кинотеатр при Доме офицеров, а в марте, когда закончилась полярная ночь, стали ходить на лыжные прогулки.

 В двухстах метрах от нашего дома начиналась лыжня, идущая вдоль гаражей, в северной части посёлка, к расположенному рядом военному совхозу, а оттуда, вдоль подножья горки «Пионерская», по долине речки Малая Лица.

По хорошо накатанной лыжне, в солнечную погоду, за пару часов неспешного хода, можно было выйти к устью Малой Лицы. Там, напротив острова, с мрачным названием «Замогильный», почти у выхода в Мотовский залив, речка впадает в губу Западная Лица.

В выходные дни, к нам, довольно часто, заходили два мои приятеля Саша Игнатов и Миша Левиев. Изредка захаживал хозяин квартиры Миша Туровец. Все они были, в разной степени, холостяки.

Миша Левиев был настоящий, убеждённый холостяк.

 Миша Туровец, хотя официально ещё не развелся, но, после отъезда жены, считал себя свободным от брака, благо детей у него не было.

 Саша Игнатов, по причинам от него не зависящим, был временным холостяком. Жена Люда не могла приехать к нему из-за болезни, а он к ней - по обстоятельствам службы.

Зная, что холостым офицерам в Заозерном податься особо некуда, Лида старалась, к воскресенью, к приходу гостей, приготовить, что ни будь вкусненькое. Из того, чего не готовят в общепите. Особенно удавались ей два коронных блюда: блинчики с мясом и говядина в красном вине с черносливом.

Миша Туровец, красивый, кудрявый белорус и известный сердцеед, из тех, кто в самом закрытом гарнизоне, найдет себе подружку, пришел в Училище, отслужив 3 года на флоте. С первого курса был у нас старшиной класса. Учился хорошо. После училища получил назначение командиром электротехнической группы на АПЛ К-35.

Миша Левиев, коренастый, начинающий седеть, горский еврей из Грозного. Считался одним из лучших курсантов класса, но на пятом курсе, перед стажировкой вместе с Сашей Игнатовым попал в комичную историю, которая для него обошлась, а для Игнатова закончилась весьма неприятно.

Я писал в своих воспоминаниях, что Начальник училища контр-адмирал Кучер пригрозил, за «дерзкий поступок», выпустить Игнатова и Левиева из училища младшими лейтенантами.

Дерзкий поступок заключался в том, что когда пятикурсников, во время зимних каникул, привлекли к работе на уборку снега (обычной работе первокурсников), то оскорблённые курсанты написали на снегу, напротив рубки дежурного по училищу, короткую фразу «Да здравствует свобода».

 Контр-адмирал Кучер, за пару недель до этого, сменивший начальника училища вице-адмирала Миляшкина, увидел надпись, приказал произвести расследование, и «дерзость» не забыл. Но, только относительно, числящегося не благополучным курсантом, Игнатова.

 А дисциплинированного Мишу Левиева, начальник факультета Чопикашвили сумел отстоять. И после окончания училища Миша получил, считающееся престижным, назначение командиром группы КИП на АПЛ К-21.

Саня, назначенный на ПКЗ, твёрдо решил, что раз служба у него не задалась, то ему следует «уйти на гражданку». Но оказалось, что сделать это не так то просто. Потратив на своё намерение первый год службы, он понял, что ни дерзость с начальниками, ни периодические пьяные «залёты» в этом деле не помогают.

Видимо, нашлись умные начальники, которые сумели ему объяснить, что он только вредит сам себе, и Саша взялся за ум. К декабрю 1971 года он уже был старший лейтенант и вполне уважаемый человек.

В Училище он учился не плохо, и на посту начальника зарядовой станции оказался на своём месте.

Через несколько лет его перевели в Лен ВМБ, назначив на Красную Горку, в учебное подразделение, где Саня Сысоев, другой наш однокашник, был уже командиром воинской части.

С Красной Горки Саня Игнатов ушел учиться на офицерские классы по мобилизационной работе, а оттуда получил назначение в штаб Лен. ВМБ на должность капитана 2 ранга. Видимо, в штабе им были довольны, ибо в 45 лет, при демобилизации и направлении в запас, он получил звание капитана 1 ранга.

У Туровца и Левиева офицерские карьеры оказались похожими. С момента назначения, и до увольнения в запас в звании капитанов 3 ранга, они проходили всю свою службу на АПЛ.

За это время сменили не один корабль. За плечами каждого было более десятка «автономок», по 45 и более суток. Хотя они оба, долго и успешно, служили командирами дивизионов БЧ-5, однако, категорий, выше капитана 3 ранга, из-за не гласных ограничений, существовавших в то время, отдел кадров им не предлагал.

 Миша Левиев связывает это с пресловутым 5 пунктом, а Миша Туровец с тем, что его брат работал в сельской управе во время нацистской оккупации Белоруссии.

Я глубоко убеждён, что подобные «не гласные ограничения», как и ряд других не официальных мерзостей подобного рода, явились одной из причин успеха антисоветской реставрации 1991 года.

Сейчас, когда я вспоминаю те дни, Миша Туровец, до сих пор импозантный мужчина, с новой женой Ларисой, живет в Латвии, где он выбрал место жительства после увольнения в запас.

Имеет квартиру в Риге, но предпочитает жить в большом загородном доме на Рижском взморье. Дом им предоставила их красавица-дочь, уехавшая с удачливым и состоятельным мужем в Москву, где у него крупный бизнес.

Миша Левиев, сейчас седой как лунь. В Грозном у него уже ни кого нет. Все родственники бежали, до первой чеченской войны, спасаясь от дудаевских головорезов.

 После завершения военной службы, Миша остался жить в Мурманске. Семью он так и не завёл. Раз в год выбирается к родственникам в Израиль, но переезжать туда не хочет.

 С Левиевым и Туровцом мы, до сих пор, дружим, регулярно общаясь по Скайпу. А Саня Игнатов, с которым мы все годы в Училище спали на соседних койках с общей тумбочкой, к сожалению, умер.

Это случится несколько лет тому назад, уже в новом веке и даже в новом тысячелетии. А тогда, в 1972 году, мы были молодые, и ещё не задумывались о неизбежности смерти.