12 января Лида уволилась из НИИЭЛП и вместе с Анечкой собралась ко мне. Отъезд семей из Ленинграда был произведен организованно, и к моменту прибытия их поезда в Мурманск, мы приехали их встречать.
Из Мурманска, на заказанном автобусе, успешно добрались до дома. Мы с Володей Кириченко занесли вещи и развели жен и детей по своим комнатам нашей коммунальной квартиры.
Но недолго мы прожили в своей комнате. Где-то через пару недель после вселения, я понял, что жить с приятелем в одной каюте значительно проще, чем семьями в коммунальной квартире.
И хотя ни каких меж семейных претензий, или тем более, квартирных склок, у нас не было, но, когда мой друг по училищу Миша Туровец предложил нам переселиться в его однокомнатную квартиру, мы с Лидой, с радостью согласились.
Сейчас уже не помню, к этому времени он уже развелся со своей первой женой, или жена не захотела из Ленинграда ехать в полярный гарнизон, но Миша уже жил в свободном полёте холостяка.
Когда его лодка была в базе, он, или ночевал у очередной пассии, или, как и большинство холостяков, жил в офицерской каюте казармы. Благо, столовая рядом и не надо заботиться ни о хлебе насущном, ни о том, как добираться из посёлка на службу и обратно.
Поскольку вещи, с которыми Лида приехала в Заозёрный, не были ещё до конца распакованы, то переселение в квартиру Туровца заняло немного времени, тем более что мои друзья помогли нам в этом.
Однокомнатная квартира находилась на третьем этаже панельной пятиэтажки со стандартным набором коммунальных удобств. Окна комнаты и кухни выходили на улицу, за которой сразу начинался склон сопки, покрытый зарослями карликовой берёзы.
В те годы улицы «Заозёрного» были безымянными. А в почтовом адресе не указывали названия посёлка. Нам писали: Североморск 7, дом 19 квартира 36. Позже наша, ставшая центральной, улица получила названия Ленинского Комсомола.
Квартира была меблирована минимально необходимыми предметами интерьера, с неизбежными жестяными номерками жилищно-эксплуатационной службы. На следующий день, пока я был на службе, Лида сделала уборку, отвечающую всем требованиям военно-семейной эстетики.
Вымыла полы во всей квартире, навела порядок в ванной, совмещенной с туалетом, протерла окна, отчистила газовую плиту. В шкафах и подоконной нише на кухне, с предназначением холодильника, застелила бумагой полки. Развесила в шкаф одежду, разложила по полкам и мебельным ящикам бельё и летнюю обувь
Повесила занавески на окна. Из чемоданов, положенных один на другой, и задрапированных пёстрой тканью, соорудила игральный столик для Анечки. Покрыла скатертью стол, а цветными накидками нашу кровать и Анин диван. И нора холостяка, превратилась во, вполне уютное, «семейное гнёздышко».
Такое, что туда хотелось возвращаться после службы, даже если «добро на сход» давали в 23 часа, и предстояло, заснеженной дорогой, при температуре минус 20, идти пешком 4 км против пронизывающего ветра. Конечно, желание выходить в ночную пургу вызывалось, скорее, не самим «гнёздышком», но его устроительницей.
В те времена, расстояние между «Заозерным» и Большой Лопаткой довольно часто приходилось преодолевать пешком. Уйти со службы до 21 часа считалось большой удачей. А автобус и крытые грузовые автомобили, «скотовозы», которыми перевозили офицеров и сверхсрочников на службу и обратно, более-менее регулярно, ходили только по утрам и вечером, сразу после ужина. Но всегда они были переполнены, и, как правило, брались штурмом, наполняясь под завязку.
Утром, большинству офицеров и мичманов, надо было успеть к подъему флага. А гарантии, что удастся сесть на «скотовоз», даже если выйдешь на остановку к семи утра, не было ни какой. Поэтому наиболее добросовестные офицеры, не принадлежащие к местной «элите», предпочитали, в любую погоду, идти пешком.
Элитой (вполне справедливо) числились старшие офицеры штабов, командиры подводных лодок, флагманские специалисты. Для них, строго по расписанию, подавался автобус. Для всех остальных основным транспортом были «скотовозы», ходившие куда как менее регулярно.
Я пишу, что справедливо, потому, что в то время эти люди занимали свои элитные должности, как правило, с успехом пройдя все ступеньки массовых должностей. А когда путь в элиту справедлив, то и претензии к её привилегиям минимальны.
Свободное копирование
