Мои оба деда были тверскими крестьянами, притом дедушка по матери, Василий Кириллович, в 30-х годах как крепкий хозяин попал под раскулачивание, был обобран до нитки и через год после своего разорения умер от сердечного приступа.
Дед по отцу, Максим Леонтьевич, считался бедняком, тем не менее в колхоз он не пошел, за что до самой своей смерти в 1946 году был нещадно притесняем властями.
Покойный отец мой, Алексей Максимович, в отличие от своего отца, как, наверное, и многие из молодой поросли 30-х годов, прошел иной путь: учился, работал участковым ветврачом у себя на тверской родине, потом — начальником конного хозяйства в леспромхозе на Новгородчине, воевал от и до, вступил в партию и после войны в качестве ее посланца поднимал один из рухнувших новгородских колхозов, но поднять его не сумел, был из партии изгнан, о чем глубоко переживал и в результате чего долго не мог нигде устроиться на работу, даже сторожем или грузчиком.
Мать моя, тоже ныне покойная, Анастасия Васильевна, загнанная после раскулачивания своего отца в колхоз, но в результате замужества из него вырвавшаяся, почти всю жизнь была домохозяйкой: растила детей, обихаживала скотину, всегда имевшуюся на личном подворье, занималась огородом, снабжала семью грибом-ягодой, излишки которых продавала, поддерживая семейный бюджет.
Если отец о времени доколхозного единоличного хозяйствования нам, детям, почти ничего не рассказывал, то другое дело — мать.
Я полагаю, что в немалой степени ее воспоминания и сформировали мою внутреннюю неприязнь к колхозно-совхозной системе, и на этих воспоминаниях взросло и утвердилось впоследствии мое решение, пусть и запоздалое, стать крестьянином-единоличником. Конечно, запоздалость эта не моя вина, а следствие объективных реалий времени.
В семье деда по матери росло восемь детей, из них все, кроме двух последних сыновей, успели до раскулачивания поработать в дедовом единоличном хозяйстве. И работники, как вспоминала мать, все были усердные. На полученных по столыпинской реформе шестнадцати десятинах дед Василий Кириллович выращивал богатые урожаи зерновых, картошки, многолетних трав. А обо льнах деда в его деревне, где в послевоенные годы мальчишкой я подолгу гостил у материного брата дяди Леши, вспоминали еще двадцать лет спустя после его раскулачивания.
Свободное копирование
