Почему я не стал генералом! - 244

Почему я не стал Генералом! - 5 глава - 23

  Глава - 23

 Наш разговор, этот последний с ее стороны очень доверительный был поздно вечером и последним, так как утром я собирался уезжать.

 Я попрощался с ней, она перекрестила меня и пожелала быть всегда честным и добрым к людям, не помнить зла и быть снисходительным к людям.

 Я стоял как остолоп, глядя на нее, во мне боролись два противоположных чувства, что все это ерунда ее напутствия, а с другой стороны как - то совестно было за свои прошлые поступки и вроде я в чем – то каялся и обещал в душе быть лучше, чище и честнее.

 Сила религии, как видно и состоит в том, что она своей торжественностью, своей таинственностью, спокойным и рассудительным тоном взывала к лучшим эмоциональным чувствам человека.

 Учение Иисуса Христа - библии, евангелие - все это написано очень не глупыми людьми, я бы сказал фанатиками и такими, что до сего времени более стойкого, более внушительного взамен религии не придумано ничего лучшего.

 А ученье Маркса – Марксизма - Ленинизма это тоже религия, но увы уж очень много крови людской пролито и продолжает проливать она.

 И не виновата она, эта Марксистко - Ленинская пока, что утопия и философия, а виновны те кто, будучи единомышленниками в партии, допускают к власти одного, только лидера.

 А это значит опять Царский – Марксистский престол, одной личности из которого постепенно делают кумира.

 А кумир - то просто человек со всеми человеческими слабостями и ух, какой бальзам льют в его душу и немного погодя он уже считает себя.

 Исключительной личностью, а остальные, просто стадо баранов, которые слушать должны его словоблудие и в паузах блеять в одобрении, а иначе?

 Опять кровь, насилие, тюрьма и лагеря, сеющие смерть.

 Я бы сказал о всех правителях так: «Правители, а их расплодилось во всех странах, больших и малых очень много, как вылизавших из щелей тараканов и клопов ночью.

 И по сути дела их никто не выбирал, они сами себя, друг друга выбирают - кто кому понравился, а потому трясутся за свою шкуру, за свое благополучие.

 А влезшие наверх, хотя и не на очень большую служебную высоту власти, они уже воображают, что они исключительно одаренные люди, что у них и кровь как бы с голубой окраской.

 Они теперь только и думают как бы что придумать для своего блеска, что - то кому - то приказать или запретить?

 А уже поднявшись еще выше, тогда ослепленные алмазным блеском своего благополучия, на них нападает болезнь вроде куриной слепоты.

 Они видят только себя и раболепствующих окружающих их таких же как они были - подхалимов и блюдолизов.

 Они считают, что теперь уже в них сосредоточилась вся житейская мудрость и справедливость.

 А остальные это так, толпа которая ведет обычный стадный образ жизни, для них это бесплодные призраки, которые не имеют ничего общего с мыслящими существами.

 Они считают этот сброд людей, тупыми низшими существами, живущими еще как бы в полупещерном состоянии и теперь уже только одно связывает их Великих с ними.

 Самая демократическая вещь в мире - это воздух, который к великому их сожалению приходиться дышать всем вместе.

 И тут уж приказать, запретить, ограничить остальных в нем, увы! Не могут!

 Это не в их божественно - властительской власти, тут они и только тут, они бессильны.

 Они могут, конечно, уничтожить еще многих им не покорных, и осмелившихся в чем - то возразить или даже подумать вслух об этом.

 Но рано или поздно, всему их нему блеску - приходит конец, и тогда - окружающие до этого конца, их сатрапы, бурно хлопающие в экстазе ладошками и обильно лобзающие их слюнявые уста, стыдливо признают: да культ, застой, исправим, исправим.

 Но? – Вновь на сцене новый «гений» и тоже с голубой кровью.

 И вновь история повторяется, и новый «гений» отметает все дела предыдущего, которому вчера, совсем недавно также бурно хлопал в ладошки.

 С восторгом кричал ура ему и лобзался - пресмыкался перед его божественным ликом".

 Так было за мои 71 год жизни уже не один раз и будет до тех пор пока не будет полной демократии для народа и единого закона для всех двуногих, независимо на какой ступени лестницы он находится.

 Так будет до тех пор пока не будет отделен суд, законодательство, пресса, радио и телевидение от тех, кто может всем этим воспользоваться для своих единых целей - самоотвержение как «гения», а был - ли гений-то???

 Так будет до тех пор, пока в стране существует одна партия, без оппозиции внутри себя.

 Причем открытой оппозиции, как оппоненты со свободной печатью о своих суждений и свободной полемики по любому вопросу касающиеся жизни людей страны.

 Так будет до тех пор пока не будет свободного опроса, мнений людей, без преследования за высказывании о несогласии с руководством.

 На страже защиты народа должно стоять правосудие и закон для всех одинаковый.

 Так будет до тех пор, пока не перестанут кого - то возвеличивать в вожди и гении.

 И помнить всегда, что все мы люди, и все мы только люди, что все рождаются голыми и одинаковые, и каждый хочет жить.

 А не существовать над властью одного кумира и окружающих его коленопреклонных подхалимов, готовых: рвать, стрелять, вешать и издеваться всеми теми, кто не рукоплещет им.

 И такое время я верю, придет если не сгорит все человечество в атомном пожаре, о т твердолобого какого – либо нового гения – вождя - идеала или кумира.

 Люди будьте бдительны! Не создавайте себе кумиров и вождей. Только так бы крикнуть во весь голос на весь земной шар».

 Но тоже, увы, года ушли, осталось до своего жизненного финиша очень немного и при сегодняшней ситуации в жизни, поступить так это равносильно самоубийству самого себя, а мой крик, крик от всего сердца так никто и не услышит, это тоже факт на 27 октября 1987 года.

 Конечно, услыхав от этой женщине - священника о том, кто повинен в смерти комдива Киквидзе меня это как - то покоробило, и появилась, далекое мысль о мщении за его смерть тому, кто это сделал, но кто?

 Точнее, чья пуля виновна в его совершенно напрасной смерти? И, что я могу сделать сейчас? Да и нужно ли это теперь кому? Нет!

 Вопрос мщения надо оставить, все это прошлое, все это теперь издержки тех бурных времен Гражданской войны и одной смертью меньше, одной больше, ничего уже не изменишь.

 И я на этом как бы поставил точку, зачем теперь еще, чьи - то лишние страдания, пусть все будет как есть!

 Утром я отправился как всегда пешочком на ближайшую железно дорожную станцию Ярышенская.

 От туда думал проехать в Борисоглебск, даже попробовать там остаться работать, так как места эти мне понравились, небольшие речки, много тепла, а также с питанием лучше, чем в Сибири.

 Иду, поглядываю по сторонам, на последние дома села, и вот сразу за селом догоняю медленно едущею телегу в упряжке.

 У которой вместо лошади, лениво тащит ее бык, на телеге мальчишка лет 7 - 8 и девчушка лет 15 - 16, все время погоняющая его криком цап - цобе и кнутом, а бык бредет себе, ели передвигает ноги, совсем не обращал на ее внимание.

 Я поравнялся с ними, спросил:

 - На станцию?

 – Да, туда, - ответила она с характерным украинским говором.

 - Ну, значит будем попутчиками.

 - А Вам, что тоже до станции?

 – Нет еще дальше, а поезде если он будет, поеду.

 Так идем, едим, то она меня о чем - то спрашивала, то я ее спрашивал.

 Как и все деревенские девчонки, она была довольно крупная для своих лет, почти что полностью сформировавшаяся девушка.

 С довольно симпатичным, веселым личиком, где все же еще проглядывали детские черты, но с взрослым суждением о происходящим.

 - А ты не трусишь одна ехать?

 – А чего – то мне бояться, чай не впервой еду, да и охранник со мной, она кивнула на сидящего в бричке парнишку.

 Да я и сама чуть, чего отметелю, кого следует.

 - А, вдруг сюда немцы придут, они ведь говорят, насилуют молодых то девчат?

 - Ну и нехай, я перед тем, когда им прийти, кому - либо из своих парней свое девичество отдам, им и не достанется.

 Так простодушно она решила свою девичью судьбу, в случае прихода немцев.

 Говорила, она это нисколько не смущаясь меня. Так за разговорами мы и приехали на станцию.

 Станция Ярышенская - не большой поселок, не большое здание станции 5 - 6 железнодорожных путей, на которых стояло несколько грузовых эшелонов.

 Я подошел к одному из составов, на открытых платформах которых везли какое - то горна - рудное оборудование.

 Тут же на платформе сидело несколько человек пожилых, во всяком случаи не призывного возраста мужчин и женщин.

 Я спросил: - Вы в какую сторону?

 – К Москве, - ответил один сухощавый, средних лет мужичек.

 - А меня не подвезете до Поворино?

 – Садись если надобность есть.

 Я, не стал ждать второго приглашения и вот сижу с ними рядом. Только устроился, как раздался гудок паровоза и, лязгнув буферами, наш товарный состав, стал набирать скорость.

 - Откуда Вы?

 - С Донбасса, сопровождаем оборудование для шахт.

 - А, куда?

 - Да, говорят в Подмосковный угольный бассейн.

 - А, семьи где?

 - Да тут же с бабами в теплушках.

 – А, ты сам - то парень откуда?

 – Я, из Сибири, вот надо было попасть в Сталинград, да туда попасть не могу.

 - А чего туда?

 - Послали по эвакуации завода.

 - А…а…а, - протянул он, затем добавил, - ну, сейчас там не до эвакуации, немцы близко, все готовятся к обороне.

 Наш эшелон ели - ели проскочил, два раза бомбили, да удалось без потерь вырваться.