Почему я не стал генералом! - 243

Почему я не стал Генералом! - 5 глава - 22

 Глава - 22

 Утром я возвратил книгу, она спросила меня:

 - Понравилась ли книга о Иисусе Христе мне?

 - Конечно, – ответил я, - в ней я узнал много интересного о его рождении, жизни и смерти.

 Так постепенно мы с ней разговорились, на разные темы и я узнал от нее ее краткую жизненную автобиографию.

 Она местная, родилась в этой станице, в Казачей семье – зажиточной.

 Училась в городе Борисоглебске, где окончила женскую гимназию, по окончании гимназии приехала снова в дом родителей, сюда в станицу.

 Потом, вскоре уехала в город Царицын, (Сталинград, Волгоград)

 а там поступила и постриглась в монастырь.

 Я был несколько удивлен, почему она, поступила в монастырь?

 На лицо она была и сейчас довольно миловидная старушка, а в молодости была даже красивой, замуж не вышла?

 Но это вопрос я ей постеснялся задать, а она его обошла. Возможно здесь была какая – нибудь, личная трагедия, кто его знает.

 В монастыре она, как грамотная, культурная девушка быстро выдвинулась по церковным должностям, и была уже где - то, как бы заместителем Игуменьи монастыря, но произошла революция, а затем и Гражданская война.

 По окончании Гражданской войны, монастырь закрыли, монашек стали разгонять, а иконы уничтожать - сжигать, да и утварь церковную тоже - драгоценную забирали, а что попроще- на свалку.

 «Я в это время написала письмо своим братьям, - рассказывала она, - которые жили здесь, чтобы они приехали и забрали меня из монастыря.

 Братья, а их у меня было двое, приехали на двух бричках за мной в Царицынский монастырь.

 К тому времени я спасла от уничтожении часть монастырских икон, которые сейчас у меня в доме ты видишь, а также немного церковных книг - библию, евангелие, псалтырь и другие.

 Все это мы погрузили и поехали сюда в станицу, в родительский дом, правда родители наши к тому времени уже умерли, - она перекрестилась, глядя на иконостас и одновременно что - то шепча.

 - Время тогда было беспокойное: то белые займут станицу, то Красные вытеснят Белых, а то еще разные Казачьи вольные атаманы нагрянут.

 И все требуют хлеба, мяса, фураж, коней и стараются мобилизовать молодых парней в свою армию, да и всех мужиков, которые еще покрепче, хотя и не молодые.

 Но и станица наша, когда – то бывшая единой - все ведь христиане, а теперь разделилась: одни за Красных, кто победнее.

 Красные обещали бесплатно землю, и полную волю, а кто за Белых, они тоже за волю, но за порядок, без коммуны, а кто ни за кого, а сам за себя и сторонился, как тех, а также и других.

 Но конечно большинство наших казаков были против Красных, да и Белых не особенно жаловали, так как те тоже притесняли многих.

 Казаки наши, как сойдутся, то все больше о своей казацкой власти мечтали, да и спорили, до хрипоты, особенно старые казаки, возмущались о нонешной жизни.

 Как раз в ту пору стоял у нас штаб дивизии Красных, собрали они народ на площадь – должен быть какой - то митинг, а на нем сам командир дивизии Киквидзе должен был выступать.

 Только вот стал он говорить о Советской власти, как откуда - то с дома раздались винтовочные выстрелы и он упал - убитым.

 Бросились искать, кто и откуда стрелял - да разве найдешь - иголку в стоге сена?

 Так и не нашли, кто его стрельнул и зовется теперь наше село Киквидзе.»

 Она немного помолчала, а затем спросила:

 - А тебя наверное, заинтересовало, кто все же в него стрелял, и кто убил?

 Как бы вопросительно, поглядев на меня, ожидая от меня ответа на свой вопрос, затем продолжила:

 - А, стреляли в него мои два брата, да еще два казака, а вот чья пуля из их четырех убила комдива Киквидзе, это действительно неизвестно….

 Некоторое время молчала она, молчал и я, обдумывая сказанную мне новость, которая признаюсь вот уж действительно «ошарашила» меня своей прямотой и неожиданностью.

 Конечно, я понимаю, что у тебя, а также у любого другого человека возник бы ко мне вопрос - а, как это так получается, что она эта старая женщина - священник, доверила такую великую ее тайну, совсем почти незнакомому молодому человеку?

 Так ведь? Конечно так! Но, все обстояло очень просто, я с ней беседовал, подолгу до этого разговора, рассказывал ей о том, что и кого я видел на Колыме, о страданиях русского народа под игом малограмотного палача - Корифея и его опричников из НКВД.

 Говорил ей и о том, что не только я, а миллионы людей нашей Великой России, желали бы изменения власти, а ему слали - Великое проклятье за миллионы безвинно погибших людей в лагерях и тюрьмах, в следственных комнатах и изоляторах, и все это якобы во славу светлого будущего нашего народа и от его имени.

 Неужели наш Российский народ такой кровожадный, что ему трепещущая кровавая жертва? Неужели мы радовались и рукоплескали при каждом известии о пойманном враге народа: - Своем соседе по квартире, товарищу по работе, с которым ты только вчера разговаривал, смеялся о чем то, от которого видел только хорошее и честное, который только вчера служил тебе идеалом честности и справедливости.

 Верным другом и товарищем, а утром ты вдруг узнал, что он враг? А, в чем была его вражеская деятельность?

 Ни ты, ни я, ни миллионы людей этого не знали и никогда не узнают, так как не знали об этом и его палачи, которые пытали и издевались над ним и не гитлеровские - фашистские изверги, а наши Советские, такие же, как мы люди.

 Вместе с нами жившие одними же интересами и вдруг, этот твой сосед - твой Россиянин хватает тебя и кричит: «Вот он враг народа»!

 А враг ты и я, и он потому что где - то, когда - то сказал то, что думал, сказал то в чем сомневался, а это шло в разрез «безгрешной» бредовой идеи Корифейско- злодейского коммунизма.

 И очень быстро наш народ понял - молчи, хлопай в ладушки, улыбайся и радуйся каждому слову венценосного палача.

 Хотя в душе душит гримаса горя и слез. Это нужно для того, чтобы жил ты, твои родные, друзья и даже знакомые, а иначе?

 Сталинский застенок, или пуля в затылок, именно пуля в затылок. Ты скажешь - это уж через чур?

 Ни как нет, это так было. Вот один из эпизодов произошедший, ну 4 - 5 лет тому назад в Томской области городе Колпашево.

 Город расположен на правом берегу реки Оби, а так как все реки текущие на север всегда подмывают правый берег, в период половодья, что не было учтено многими «учеными» головами городских правителей.

 Когда - то основные - наиболее большие деревянные, рубленые дома города, все больше жались к берегу реки Оби.

 Тут же на берегу располагались и склады для товаров, пребывающих пароходами, тут же не далеко была и городская церковь, двухэтажная деревянная школа семилетка, аптека и небольшое захоронение революционеров - большевиков, погибших в годы Гражданской войны.

 Тут же, близко у берега, в одном из зданий богатого купца, с высоким деревянным забором и калиткой, располагалось и местное, Колпашевское НКВД окружного масщтаба.

 Со временем берег подмылся настолько, что близко подошли обвалы его к бывшему центру города и тогда для НКВД было построены другие помещения, по дальше от берега, в сторону поселка Мотьянга, а эта территория была просто разгорожена. (перенос НКВД был после 1937 года)

 Прошло более четырех десятков лет и вот однажды, весной, как бывает при большой воде, да еще с ветром, произошло обрушение правого берега более интенсивно подмывалось и обрушилось уже бывшая территория НКВД

 При очередном обвале берега, из земли показались трупы людей, одетых по летнему и по зимнему, полуголые, и в валенках, конечно тела людей были уже полуразложившиеся, но это были люди арестованные в период коллективизации 1937 года.

 В разгул Корифейско - злодейского царства и захоронены работниками НКВД, тут же где были им убиты, и у многих людских черепах, затылки были с дырками ….

 Весь город ходил в эти дни на берег Оби, и глядел на этот вдруг открывшийся ужас - злодеяние творимые по указке Великого вождя Мирового пролетариата,

 Отца нашего родного, Корифея наук, Солнышко нашего - такими эпитетами называла его наша пресса, радио, статьи и книги окружавших его сатрапов.

 Которые, как ты знаешь ничуть не ответили за свои поступки в умерщвление миллионов людей и только некоторые из них отделались легким испугом в 1939 году, а сам Генеральный злодей с почетом лежит у Кремлевской стены.

 Выбросить его надо смердящий труп на свалку, в навоз, в человеческие испражнения, а не лежать у самой почетной стены нашей страны, и нет ему прощения во веки веков!!!

 «Но, ничего эта бесполезная смерть комдива не изменила, в пользу наших глупых казаков, которые творили, сами не зная чего.

 Это они поняли позднее. В то время, когда это произошло, я еще даже не знала, что мои братья были повинные, в этой смути, и об этом узнала только через 10 - 12 лет, когда они оба уже жили Екатеринославле (Краснодаре).

 После Гражданской войны, стало нам легче жить, землю поделили, продналоги, которые отбирали, все зерно у крестьян - тоже отменили, наше казачество тоже отменили.

 Стали мы, как и все остальные - хохлы, да кацапы, но обиды в этом не было.

 Так как все в основном были рады, что закончилась и война с немцами, да и своя внутренняя междоусобная война, где шли брат на брата, отец на сына и наоборот.

 В общем человеческие страсти по немного поутихли, и взялся народ за свое извечное дело - сеять хлеб, косить, да разводить скотину.

 Все вроде пошло хорошо, да тут стали поговаривать о колхозах, что все будет коллективное и земля и скотина, а кое - кто посмеивался, что, мол и бабы и дети все будут коллективные.

 Мои братья почуяв, что вольной жизни конец приходит, распродали всю свою скотину в городе, да и махнули вначале вдвоем в Екатеринослав, а затем приехали и свои семьи забрали туда.

 В общем стали городскими жителями, а я наш отцовский - дедовский дом, отдала в организуемый колхоз, в замен получила вот этот домик, в котором сейчас живу.

 В колхозе я не состояла, да у меня ничего и не было кроме полдюжины куриц с петушком, к тому же я считалась классово - чуждым элементом для Советской власти, так как была служителем религиозного культа.

 В общем, была предоставлена сама себе. Вот я и жила своим огородиком, да добрыми советами своим же односельчанам.

 Как и везде в окрестных селах церковь нашу закрыли - превратили, где в склады, где в клубы, а где просто разрушили.

 Служителей - священников и других, кто не хотел отрекаться от веры христовой - выселяли или просто посадили в тюрьмы, и взамен ее, то - есть веры в бога, не дали ничего, разве что обещания нового рая на земле. - Ваши дети будут так жить.

 Но вот началась эта проклятая война с немцами, и преследование церкви вроде ослабла.

 Я написала в церковный синод и мне разрешили служить церковные службы, так как мы тоже вносили свою лепту в деньгах, за победу над извечным нашим врагом немцами, которые всегда на Русь шли войной.

 Может быть теперь и будет улучшение нам, верующим в бога легче, ведь мы всегда призывали только к лучшему, что есть в человеке, к его совести, честности и человеколюбию».

 Так примерно закончился мой разговор с ней, этой старой женщиной – монашкой - священником, о ее судьбе - жизни. 

 Рассуждая о жизни, и смерти она сказала, что ей уже немного осталось быть на этом свете и что она давно уже приготовилась к последнему.

 При этом показала мне свой гроб сделанный из досок дубовых - бывшего сундука ее прабабушки, который лежал под ее кроватью, а в нем уже лежало все то в чем ее должны похоронить.

 Не веселые, конечно мысли были у меня в голове, когда я увидел гроб еще живого человека, спокойно говорящего о своей смерти.

 Я был еще ох как молод и эти мрачные мысли о будущей смерти, совсем не привлекали меня.

 Я об этом конечно знал, но никогда не задумывался над этим вопросом, вроде как бы этого со мной не будет.

А если и будет, то когда - то потом, потом в глубине будущих годов.