27 октября сестра моя графиня занемогла колотьем, и так сильно, что 29-го не было уже ее на свете. Тело ее погребено было 1 ноября в деревне мужа ее графа Ефимовского. Горестно терять сестру, и в молодых летах, сестру, после которой оставалось трое сирых детей, ибо сколько отец о них ни печется, дети, оставшиеся без матери, всегда сироты. Кто так за ними присмотрит? Кто с таким сердоболием вникнет во все их нужды, как мать? Отцы по большей части рассеяны, они или на службе, или заняты хозяйственными своими делами и не могут столь непосредственный за ними иметь надзор, как матери. Им предоставила природа быть ежечасным предметом докук детских, ежеминутно их слышать и помогать им. Женщинам Бог поручил назидание над младенчеством рода человеческого. Натура пол сей к тому присудила, и мы ли, мы, все, от него родившиеся, право сие оспоривать ему станем? Так, конечно, выше я сказал, горестно брату потерять сестру, но связи сии часто бывают так слабы, не всегда свычка их сжимает и дает довольно твердости, чтоб горесть такова была убийственна. Она больна в первом движении, но скоро проходит и, если не совсем истребляется, то, по крайней мере, подобно многим другим печалям сего рода делается сноснее. Каково матери потерять дочь, потерять порождение свое! Вот плачевное и прямо бедственное позорище в природе. Когда я привез сие известие домой, принужден был сообщить его матери моей, разделить тоску ее и взглянуть ей в глаза, тут я увидел, что терять детище свое есть беспримерное горе. Знаю, что многие матери хладнокровно опускают чад своих в могилу и без слез лишаются многих вдруг, но сие исключение не падает на всю природу. Многие не видят, но все ли слепы? Многие не слышат, но все ли глухи? По человеку судить не должно о роде человеческом. Матери естественно убиваться на гробе сына и дочери. Так терзалась и моя мать. Состояние ее удвоивало печаль нашу. Видя поражение такого рода, нельзя, кажется, не обратиться с ропотом к Создателю, сделавшему печали сии возможными. О муже я не говорю ни слова. Беда вдовья есть беда бесприкладная, она никаким языком выражаема быть не может, никаким, никаким!
Это приключение остановило театр Волконских. Комедия "Философа" была неудачна, она многие подобные имела препятствии и от времени до времени все была откладываема. Отсрочки сии убавили желание действующих лиц ее играть, и зрителей, ее долго ожидавших, привела в такое утомление, что уже никто и не представлял себе от ней удовольствия. Но до комедии ли мне теперь?
Свободное копирование
