Между тем летом 1894 г. приехала в Иркутск Таля по окончании Высших женских курсов, вместе с сестрой своей Катей, которая приехала тогда на каникулы. Я ездил их встречать до г.Канска, верст за 700 от Иркутска, для чего мне необходимо было взять отпуск на неделю. И помню я, как удивлялись и недоумевали по этому случаю и Моллериус, и сам Горемыкин, которым я не мог сообщить настоящей причины своего отъезда. Когда же дело объяснилось, и я перед свадьбой моей, совершившейся 17 октября того же 1894 г., должен был, наконец, объявить об этом генерал-губернатору, то он, отнесшись к моему заявлению с большим участием и дружелюбием, выразил надежду, что я наверное скоро познакомлю его и его жену, Елену Димитриевну, с своею супругою; на это я должен был отвечать, к новому его изумлению, что, к сожалению, буду лишен этой чести, так как я должен был, ввиду застенчивости своей невесты, дать ей обещание не принуждать ее ни к каким знакомствам с официальными лицами. Добродушный начальник мой отнесся, однако же, и к этому моему, не совсем ловкому заявлению с полным добросердечием, сказавши мне, впрочем, смеясь, что так как невеста моя состоит городской учительницей -- а Таля в то время, действительно, поступила в городские учительницы, с целью исполнить лежавшее на ней обязательство, -- то он, генерал-губернатор, в качестве попечителя учебного округа, имеет возможность с нею познакомиться, посетив ее школу. Это действительно он и исполнил вскоре после нашей свадьбы, к немалому смущению Тали. Впрочем и вообще нежелание Тали знакомиться с "высшими иркутскими сферами" не могло долго быть выдержанным, ибо, во-первых, жена Моллериуса, Анастасия Петровна, оказалась с нею уже знакомой, познакомившись с нею случайно на пароходе еще во время первого путешествия Тали в Петербург; а во-вторых, и Елена Димитриевна Горемыкина, женщина очень добрая и простая, так убедительно стала доказывать мне всю неловкость нашего положения и с таким добросердечием предлагала даже первая приехать познакомиться с Талей, что нам ничего не оставалось, как сделать визит Горемыкиным. И надо сказать, что мы в этом не имели основания раскаиваться, потому что за все семь лет моей службы в Сибири и А.Д., и Е.Д. Горемыкины все время были так к нам предупредительны и с такой деликатностью относились к застенчивости Тали, что мы могли и после лишь с удовольствием вспоминать наше с ними знакомство.
Таля, поступив в городские школьные учительницы, или вернее, вернувшись вновь в звание школьной учительницы, которою она была еще и раньше, до поступления на курсы, несмотря на тяжесть для нее этих обязанностей при слабом ее здоровье, все же не хотела ими ограничиваться. Ей хотелось тогда деятельно участвовать в различных общественных просветительных учреждениях Иркутска, которых и до нас существовало в Иркутске уже несколько и к числу которых скоро прибавилось два новых, при близком нашем участии. Старыми учреждениями были: Общество пособия учащимся Восточной Сибири и Комиссия для устройства народных чтений. Вновь устроены были тесным кружком лиц, в котором мы оба принимали близкое участие, бесплатная библиотека-читальня, открытая в память А.В. Потаниной, и Общество распространения образования в Иркутской губернии. Особенно деятельное участие Таля принимала в организации бесплатной библиотеки-читальни и устройстве народных чтений и музыкально-литературных утр, имевших огромных успех среди иркутского городского населения. В деле устройства народной библиотеки-читальни, наряду с нами, принимали большое участие: одна также окончившая высшие курсы учительница местного института Анастасия Александровна Белозерова, Нина Николаевна Заостровская, жена директора народных училищ Иркутской губернии, дочь местного богатого купца Екатерина Федосьевна Пахолкова, тоже бывшая курсистка, и один весьма оригинальный господин, бывший студент Медицинской академии, занимавшийся в Иркутске оспопрививанием и различного рода просветительной деятельностью, родной племянник известного доктора Н.А. Белоголового, В.А. Белоголовый, человек бесспорно хороший и честный, но с большими странностями и в высшей степени придирчивый. Благодаря его участию в этом деле, нам приходилось выдерживать с ним постоянные дебаты, однажды едва не закончившиеся серьезною ссорою между мной и им из-за грубостей, которые он наговорил А.А. Белозеровой.
Утверждения устава библиотеки-читальни мне удалось довольно скоро достигнуть благодаря хорошим моим отношениям с Горемыкиным и столь же скоро были закуплены и выписаны необходимые для нее книги при посредстве магазина Макушина, отделение которого в то время существовало в Иркутске под управлением В.М. Посохина. Для помещения бесплатной читальни городская дума отвела нам две большие комнаты в здании городской управы, но добиться разрешения именовать нашу бесплатную библиотеку-читальню именем А.В. Потаниной нам долго не удавалось. Зависело это разрешение от министра народного просвещения и представление об этом должно было идти через генерал-губернатора, как попечителя учебного округа. И в данном случае влияние мое на него оказывалось уже недостаточным, ибо он очень не симпатизировал Потанину, имя которого для него соединялось с идеями ненавистного ему сибирского сепаратизма. Я добился-таки, что он сделал соответствующее представление, но в такой сухой, чисто передаточной форме, которая не обещала нам ничего хорошего. Учреждение бесплатной библиотеки-читальни, видимо, отвечало назревшей потребности в книгах населения, так что вскоре нам пришлось расширить наше предприятие и открыть второе отделение читальни в наемном уже помещении, в более демократической части города, "на Горе". Здесь, впоследствии собравшись со средствами, построили мы на отведенном нам городом участке и собственное здание бесплатной библиотеки-читальни, которое уже вскоре вслед за сим украсилось и именем А.В. Потаниной.
Свободное копирование
