Съезд старшин для уравнения повинностей

СЪЕЗД СТАРШИН ДЛЯ УРАВНЕНИЯ ПОВИННОСТЕЙ. ПРИЕЗД ТАЛИ. ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ РАБОТА. ОТКРЫТИЕ БЕСПЛАТНОЙ ЧИТАЛЬНИ. ОБЩЕСТВО РАСПРОСТРАНЕНИЯ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ. НАУЧНЫЕ ЧТЕНИЯ В ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ.

 Несмотря на то, что заведование крестьянским делом в крае было поделено между мною и Безобразовым, как сказано выше, таким образом, что тогда как он заведовал административными крестьянскими делами, на мою долю приходились дела переселенческие и поземельные, мне однако же давались иной раз небезынтересные для меня поручения также и в сфере дел безобразовского отдела. Так, в сентябре 1894 г. я был командирован для руководительства назначенным в г. Иркутске на 29 ноября того же года съездом представителей от крестьянских волостей и инородческих ведомств Иркутского уезда по уравнению и упорядочению отбываемых населением подводной и дорожной повинностей. Дело это для крестьян и инородцев было чрезвычайно важное, а для меня в высшей степени интересное, почему и я принял с удовольствием возложенную на меня командировку. Такие съезды, имевшие место раз в 3 года, перед составлением общей сметы земских повинностей в крае, были заведены еще при гр. Игнатьеве по идее тех земских статистиков -- Астырева и Смирнова -- которые были тогда приглашены для обследования крестьянского землепользования и хозяйства в крае. Во время производства своего статистического исследования, статистики эти были поражены той неравномерностью в отбывании тяжелых дорожных и подводных повинностей, с какою отбывание это ложилось на различные селения и улусы в зависимости от их местоположения.

 Вообще надо сказать, что натуральные повинности в Сибири по своей тяжести далеко превосходили весь размер денежных повинностей и оброков, лежавших на крестьянском населении. Самою тяжелою из этих повинностей, до постройки Сибирской железной дороги, была повинность по содержанию в порядке Большого сибирского тракта, лежавшая всецело на плечах населения огромных уездов, через которые тракт этот пролегал. Стараниями местного начальства тракт этот был приведен почти весь в состояние шоссированной дороги, о чем особенно позаботилось сибирское начальство перед проездом по этому тракту наследника-цесаревича в 1891 г. С тех пор содержание этого тракта в полном порядке стало одним из коньков главной сибирской администрации. Между тем по тракту этому в то время постоянно шли нескончаемые обозы, сильно его выбивавшие. И вот, для починки этого тракта, ежегодно в июне месяце назначались огромные наряды крестьян, причем некоторым из них приходилось являться с телегами, лошадьми и инструментами иной раз за 400 верст и более и проводить на тракте за работой по нескольку недель времени в самое дорогое для крестьянина время укоса травы.

 Точно так же неравномерно падало на крестьян и инородцев и содержание подводной повинности, которая ложилась на них тем тяжелее, чем более проезжей являлась дорога, пролегавшая через данное селение.

 Задачей съезда являлось, таким образом, вычисление размеров всех натуральных повинностей, ложившихся на то или другое селение данного уезда, с целью правильного разверстания этой тяжести между всеми селениями. При этом дело сводилось не к одной лишь механической раскладке повинности по числу душ, а к такой раскладке, при которой, по крайней мере до некоторой степени, принималось бы во внимание и общее экономическое положение каждого селения, то есть степень зажиточности его жителей и наличность особых промысловых условий. Съезд этот составлялся не только из представителей каждого волостного общества или инородческого ведомства; в нем принимали участие также все волостные старшины и инородческие головы со своими писарями, а также и все земские заседатели уезда и уездный исправник или его помощник. Руководителями таких съездов генерал-губернатор, не желая назначать местных исправников, назначал обыкновенно наиболее опытных и сведущих лиц из числа производителей работ по образованию переселенческих участков и из числа состоявших при нем переселенческих чиновников, из которых в то время многие принадлежали к числу прежних статистиков по исследованию крестьянского землепользования.

 Таким образом, мое назначение было довольно необычно, ибо опытности в делах у меня еще не могло быть в то время, и свидетельствовало об особом доверии ко мне начальника края. Будучи, однако, назначен в сентябре для руководительства съездом, который был созван лишь в конце ноября, я имел время хорошо приготовиться к исполнению этой своей обязанности. Между тем съезд этот, настоящий небольшой парламент, численностью своих членов далеко превышал размеры уездного земского собрания, так что я не без смущения занял в нем свое председательское место, когда он собрался в музее Восточно-Сибирского отдела Географического общества. Войти в роль руководителя этого съезда мне помогла, однако, не столько моя теоретическая подготовка к нему, сколько мой опыт в обращении с крестьянами и крестьянскими сходами, приобретенный мною как во времена моего комиссарствования, так и за время моей продовольственной деятельности в голодающих местностях. Лишь благодаря этому опыту, я не смутился ужасным шумом, галдежом и беспорядком, с которыми мне приходилось бороться в этом собрании, ибо я давно знал, что чем больше дать крестьянам поспорить и прокричаться в подобных делах, задевающих глубокие их интересы, тем больше от такого бурного и беспорядочного по виду обсуждения получится в конце концов толку. Так и в данном случае, после бурного и шумного заседания первого дня съезда, собравшиеся представители волостей успели-таки договориться между собою и установить более или менее справедливые основы разверстки; а затем уже началась работа съехавшихся писарей, которым предстояло, применив эти основы к имевшимся у нас цифровым данным, вывести цифровое распределение повинности. Потом распределение это было мною детально проверено, при участии местного исправника и некоторых господ заседателей, и затем, в последний, третий день съезда, было без труда принято и одобрено съездом.

 На этом съезде я имел возможность ближе познакомиться с лучшими представителями крестьянства Иркутского уезда и местного инородческого населения и должен сказать, что знакомство это было гораздо более в пользу культурности и толковитости сибирских крестьян, нежели припомнившиеся мне невольно в этом случае первые впечатления мои от знакомства с польскими крестьянами в Конском уезде, а равно и с крестьянами голодающих местностей Тамбовской и Тульской губерний. Особенно же хорошее впечатление произвел на меня личный состав волостных писарей, из числа которых многие выделялись своей интеллигентностью и порядочностью, а также и довольно независимым отношением своим к чинам земской полиции, являвшимся прямым их начальством. Надо сказать, что волостной писарь в крупных сибирских волостях является очень часто хорошо обеспеченным чиновником, которому богатое здешнее крестьянство не жалеет давать хорошее жалование, иногда в 2-3 тысячи рублей (золотом) и даже больше. Поэтому-то они, дорожа своим местом и в то же время будучи в состоянии существовать без всяких взяток и незаконных поборов, бывают очень часто вполне порядочными людьми. Приятно удивило меня также независимое отношение волостных старшин к земским заседателям, и хотя земского заседателя крестьяне обыкновенно называли здесь "барином", но никакого низкопоклонства по отношению к нему не проявляли, а волостные старшины и другие более или менее почетные крестьяне при встречах здоровались с ним за руку. Таким же рукопожатием встречали, случалось впоследствии, и меня волостные начальники, во время производившихся мною ревизий волостей разных уездов.