Сталин и антисемитизм - 2

Навязчивые идеи часто преследовали И. Сталина, многие из них были, по меньшей мере, «несвоевременны», контрпродуктивны и жестоки по отношению к населению страны (как, например, «раскулачивание» крестьянства, к которому вождь питал органическое недоверие). То же происходило с ним и по отношению к евреям – недоверие, тщательно скрываемое в первые годы после смерти В. Ленина за многими словами и поступками. Эта «болезнь» его была неизлечима, и наступили времена, когда он перестал ее скрывать, изгнав и уничтожив в конце 30-х годов большинство евреев из партии, правительства и руководящих органов, оставив в Политбюро, приснопамятного “интернационализма” ради, одного Лазаря Кагановича — самого ограниченного и жестокого из всех евреев, когда-либо возникавших в окружении Сталина.

 Кагановичу случилось выжить в мясорубке 30-х и 40-х годов, ибо хозяин ценил его как единомышленника и верного пса, а также, не в меньшей степени, как собутыльника.

 Этот член Политбюро в беседе с Зоей Касаткиной в 1988 году утверждал: "Я русский человек, во мне нет ничего еврейского… Евреи всегда мутят воду, потому что они меньше зависят от традиций страны и больше поддерживают узы с зарубежными сородичами. Мы вполне разгромили еврейский буржуазный национализм, все эти сионистские организации еще в 1920-е годы. Однако после <Отечественной> войны, когда Красная армия спасла евреев от Гитлера и когда советское правительство помогло евреям, пережившим трагедию гитлеровского геноцида, образовать Государство Израиль в Палестине, еврейский буржуазный национализм в нашей стране снова поднял голову. Хорошо зная психологию и тактику сионистов, я обеспокоился и сообщил о своей тревоге Сталину".

 У Сталина был ещё один верный «раб-еврей» - начальник Главного политического управления Красной Армии до 1940 г. , а впоследствии комиссар (с 1946 г. — министр) Госконтроля СССР Лев Мехлис, который активно участвовал в сталинских «чистках» и нёс персональную в ответственность за массовые репрессии против военных кадров. С 1941 г. он — одновременно заместитель наркома обороны, член Военных Советов ряда армий и фронтов. В мае 1942 г. — представитель Ставки на Крымском фронте. Фактически он был «надсмотрщиком» и «государевым оком» у Сталина, «наезжая» по указаниям последнего на фронты и наводя там «шорох», хотя командующие формально ему не подчинялись. Но зная, что за его спиной стоит Главнокомандующий, прославленные советские полководцы держали ухо востро и старалиcь с ним «не сcориться»...

А он же являлся одним из главных виновников провала Керченско-Феодосийской десантной операции (май 1942 г.), за что был отстранен Сталиным от должности и понижен в звании... Перестарался, сердешный: проявил усердие не по уму и знаниям...

 См. -

 Писатель и поэт К. Симонов писал: «Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армией и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле... Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 м, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал безумец...». О низком культурном уровне Мехлиса знал и Сталин. Однако полный отказ от национальной самоидентификации («я не еврей, я — коммунист») и личная преданность Сталину искупали в глазах вождя многие поступки этого карьериста и авантюриста. И Мехлис старался... Еще, начиная с событий у оз. Хасан в 1938 г. (см. Википедию), всеми доступными ему способами добивался, чтобы лозунг «За Родину! За Сталина!» был главным призывом для политработников, командиров и красноармейцев...

 …Министр здравоохранения СССР Е.И. Смирнов рассказывал, как в 1949 г. он предложил Сталину, зная о близости к нему Мехлиса, поставить последнего во главе одной из правительственных комиссий. «Кого вы назвали?» — спросил Сталин…, начал хохотать, схватившись за живот и вытирая слезы. «Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела, — сказал он. — Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить — для этого он подходит. Вам же нужно положительное решение»…

 И этот человек был награждён многими орденами, похоронен у Кремлёвской Стены на Красной Площади в Москве… Конечно, находясь рядом с этими двумя бесталанными и беспринципными церберами и слугами вождя (Л. Кагановичем и Мехлисом), "любую голову никак не потревожит огорчительная мысль о каких-то завидных качествах еврейской натуры или ума вообще" - пишет А. Зеликман…

 Так почему же в стране в конце 40-начале 50-х годов XX века на бытовом (и подспудно - государственном) уровне пышным цветом расцвёл антисемитизм ? Безусловно, во многом ещё и потому, что всё это происходило с благоволения Сталина, несмотря на то, что он редко высказывал вслух своё отношение к евреям.

 Воспоминания дочери И. Сталина С. И. Аллилуевой и многие другие источники в Интернете достаточно достоверно говорят о тщательно скрывавшемся Сталиным свойственном ему БЫТОВОМ антисемитизме, хотя на государственном уровне он формально его не поддерживал и даже на словах критиковал… Ниже привожу список мемуаров, где об этом можно прочитать.

Мемуары С. Аллилуевой «Двадцать писем к другу»

http://www.bibliotekar.ru/allilueva/20.htm

«Только один год»

«Книга для внучек: путешествие на Родину»

А. Зеликман: «Евреи глазами именитых друзей и недругов» - http://zelikm.com/news/category/home/,

Ж. Медведев: «Еврейские проблемы в семье Сталина»

http://scepsis.net/library/id_1570.html - и многие другие источники…

 Так А. Зеликман свидетельствует: «Говоря об отношении И. Сталина к евреям, можно сказать, что ненавидел он, скорее всего, лишь этнические особенности евреев, порожденные, быть может, их тысячелетними скитаниями и преследованиями: скептический склад еврейского ума, склонность к иронии и самоиронии, распространенное стремление к книге, к знанию, рожденные преградами, которые в былые времена возникали перед евреями в сфере образования. Ненавидел их молчаливое, а случалось, и крикливое, настойчивое несогласие с постулатами, покорно принятыми большинством; молчаливую, часто подавленную, но все же мелькавшую в глазах насмешку, тайную издевку над тем, что он, Сталин, изгнав Троцкого, впоследствии убитого по его же приказу, принялся выполнять пагубную для деревни, гибельную программу Троцкого по «раскулачиванию» крестьян (см. Интернет). Он прочитывал – хоть в молчащем еврее, хоть в поддакивающем ему - свою неуверенность в вопросах культуры и искусства, скрытую за решительностью и безапелляционностью, а то и грубостью суждений, — всю гамму неприятия его самого, а если и не прочитывал, то придумывал. Ненавидел их плоть, врожденные их способности, равно как и неспособности, слабости, все проявления их физического существования, даже их имена… Раздражало его и то — в чем более всего был повинен он сам —, с какой легкостью иные из них меняли свои имена, словно пародируя то, как меняли фамилии он сам и многие его соратники (Джугашвили на Сталина, Скрябина на Молотова и т. д.)».