В семье работал только отец, и кажется, получал он шестьдесят рублей. На них и жили. Мама не работала, потому что нас было некуда деть. Тогда я даже и не слышала, чтобы в Калаче был детсад. Я про него только в книжках читала.
Нашим садом была вольная шумливая и ватажная улица: наш огромный двор и соседские дома вдоль железной дороги. Улица так и называлась – Железнодорожная. В детский сад ходил только братик моей подружки Люды Чуприковой, которого родители каждое утро тащили туда ни свет, ни заря. Этот сад был где-то чуть ли не в тридевятом царстве – в центре города, который мы так и называли – Город.
Чтобы кормиться, семья держала корову, кур, иногда откармливали свинью. Сала хватало почти на год, а вот мясо за неимением холодильника мама щедро раздавала многочисленным отцовым родственникам. Консервы тогда ещё не делали, а солонину не практиковали. Свинку разделывали обязательно зимой, чтобы мясо быстро не пропадало.
На свежатину к нам приезжала с Кавказа наша бабушка Дуня. Зимой работ на виноградниках не было, она уходила в отпуск и приезжала к нам надолго. Я помню её приезды, но не могу представить её отъездов. Наверное, потому, что вместе с приездом бабушки в доме появлялась радость. Это и сама бабушка, поначалу добрая и всепрощающая, и её чемодан, который был такой загадочной вещью и вызывал в воображении поезда и вокзалы, и самое главное – это гостинцы, которая бабушка привозила. Бабушка помогала маме разделывать мясо и делать заготовки: на плите-грубке варили очень густой холодец, похожий на зельц, жарили колбаски, фаршировали кишки пшенной кашей, топили лярд и делали шкварки, в деревянном ящике солили сало и крутили рулет из брюшины, щедро посыпали его чесноком и чёрным душистым перчиком. На месяц-полтора мясных деликатесов хватало. А потом практически целый год жили без мяса, доедали сало, которое быстро желтело от тепла и летней жары, пекли пирожки с картошкой и шкварками.
Калач – этот городок на юго-востоке Воронежской области и стал моей малой родиной, потому, что я в нём выросла, закончила школу и однажды, переступив порог родного дома, так в него и не возвратилась. Родители «взяли план» – участок земли и построили свой дом. Казарма на обочине железнодорожной ветки как раз возле железнодорожного переезда была казённым жильём, двор проходным. Отец с мамой мечтали о собственном огороженном дворе и доме. И они впряглись в неимоверно тяжелый труд. При том, что в семье никогда не было достатка, где они брали средства на строительство – сказать сложно. Но я ещё дохаживала десятый класс, а стройка потихоньку шла. Потом я уехала в своё странствие по городам и весям. Брат до службы в армии помогал им в строительстве, он работал на грузовике. Так, что если справедливости ради сказать, то этот домик в Калаче принадлежит ему.
Свободное копирование
